Двойной порок. Измена - Анна Штогрина Страница 11

Дана.

Не впустить Рустама в дом было бы верхом малодушия. Но впервые мне захотелось пойти на поводу у своего предчувствия и страха. Выгнать слишком дерзкого мужика, который внушал мне необъяснимые чувства и предательское возбуждение.

Мы стояли на улице перед входом в мой дом, и я никак не могла решиться. Первым порывом было сбежать и закрыться от этого громилы на все замки, стыдливо спрятать голову в песок и намылить покрасневшие от стыда щеки, пытаясь смыть позор.

Рустам видел меня голой. Поцеловал мою шею совсем не по дружески, вжимался в меня своей эрекцией не намекая, а вопя о своем желании.

— Так и будем стоять на улице? Или угостишь чаем? — с нескрываемой насмешкой проговорил он.

— Конечно, входи, — поборов свои разбушевавшиеся гормоны, пискнула я.

На кухне Рустам сразу расселся по царски. Занял место дедули на кожаном кресле и сосредоточенно следил за моими движениями.

Как назло, все валилось из рук. Чашки слишком громко цокали по столешнице, а чайник закипал очень медленно.

Рустам молчал, а я не решалась заговорить, потому обстановка в помещении накалялась и воздух можно было смело резать ножом, настолько он было густой и тягостный.

— Я буду кофе, — сказал мужчина, когда я потянулась за чайным стиком. Я аж вздрогнула от неожиданности, так резко его голос зазвучал в тишине.

Я достала растворимый кофе. И словно сжалась в нервный ком, когда увидела в отражении холодильника, что Рустам встал и бесшумно подошел ко мне сзади.

Я расколотила мутную жижу и резко обернулась. Он был в опасной близости от меня, в шаге. Его лицо было напряжено, взгляд то и дело мазал мимо моих глаз, спускался к груди и бедрам. Он так смотрел, что мне казалось будто я снова перед ним голая, только в руках у меня не дохлая крыса, а чашка с кофе.

— Вот, — сказала я, протягивая горячий напиток.

Он взял его из моих рук, специально скользнув по пальцам.

— Я собираюсь уже идти спать. Алик сказал, что ты должен передать мне подарок. Я не хочу тебя задерживать, — тверже сказала я. Мне нужно было выпроводить наглого гостя поскорее, и мое терпение подходило к концу.

— Я останусь у тебя, — утвердительно ответил Рустам, и мне стало дурно. Создавалось стойкое ощущение, что он имел ввиду не только безобидную ночевку.

— В доме негде спать… — и тут же осеклась, мне сложно будет Алику объяснить, почему единственного его друга я выгнала в ночь, — Я постелю тебе у дедушки в комнате.

— Хорошо. Тогда ты не против, если я приму душ? — он отставил кофе, даже не сделав глотка, начал расстегивать пиджак. Я сразу засуетилась, понимая, что наблюдать мужской стриптиз не входило в мои планы.

Прошмыгнула мимо мужчины и в дверях добавила

— Я принесу тебе полотенце и разложу диван. Тебе туда, — я жестом махнула в сторону комнаты деда.

Я вернулась к ванной буквально за несколько секунд. Боялась, что пугающий меня амбал успел раздеться, постучалась в дверь в ванную. Хотела на ручку повесить полотенце и поскорее уйти.

— Я тебе принесла…

Слова застыли не высказанными. Рустам распахнул дверь, и я охренела. Он был уже абсолютный голый и его массивный член покачивался между бедрами и тянулся к животу.

Рустам как ни в чем не бывало взял из моих рук полотенце. Я все не могла даже пошевелиться. Так и зависла в шоке.

— Спокойной ночи, Дана, — усмехнулся он с высоты своего роста. Мне пришлось оторвать взгляд и от крупной головки члена и от кубиков пресса на животе, и от широкой грудины, покрытой одинокими черными волосами. Даже накаченные руки с витьеватыми узорами черных татуировок пришлось проигнорировать. Мне нужно было посмотреть в его лицо.

— Спокойной ночи, Рустам…

Мужчина протянул руку ко мне, но вдруг отдернул ее и захлопнул дверь.

А я все пыталась переварить происходящее.

Этот мужик настоящее несчастье, свалившееся на мою голову.

Как можно тише я расстелила диван, чтоб не разбудить деда. Положила подушки и одеяло. Поправила простынь.

Выдохнула и вышла из комнаты в коридор.

Дьявол! Снова столкнулась с Рустамом. Он был обнажен и в каплях воды, на бедрах было повязано полотенце. В его глазах читался голод. Действия мужчины стали решительнее, словно он перестал с собой бороться.

Он рывком схватил меня за талию и прижал к себе. Приподнял под попу и вжал в стенку. От него пахло моим ромашковым гелем для душа. Но дикий запах его кожи ни что не могло перебить.

— Нет. Отпусти. Я люблю Алика, — взвизгнула я, когда его пальцы полезли под шорты, а горячие губы вцепились в мою шею. Он с жадностью зацеловывал меня, вызывая болезненное возбуждение. И бороться с собой не хватало сил. Под таким яростным напором они бесследно иссякали.

— Ты хочешь меня. Я чую твое возбуждение, — рычал Рустам, уткнул нос в волосы, вдыхая весь мой запах. Он толкнулся бедрами в мою промежность. Я прикусила губу, чтоб не застонать.