Диктатор - Мила Крейдун Страница 11

Она прошла в гостиную  и села на диван, не зная, что делать. Машинально схватила пульт, включая плазму.

- Не устала? – спросил Медведев.

- Нет, - коротко ответила она, глядя на мелькавшие изображения, но думая о своём.

Что ей делать?

Они вроде как вместе.

Она вроде как не против, даже наоборот – её невероятно тянет к этому мужчине и они взрослые люди, но…

Она не могла себя заставить лечь с ним в постель, как ни в чём не бывало.

- В спальне тоже есть плазма, - попробовал ещё раз он.

- Мне и здесь удобно.

- Не хочешь переодеться, принять душ?

- Нет.

Милена затылком чувствовала его тяжёлый взгляд.

- Я же тебе уже всё объяснил, - жёстче произнёс он.

Она медленно обернулась, чтобы посмотреть в потемневший стальной взгляд.

- Ты действительно не понимаешь? – спросила она.

- А ты сама понимаешь? – зло спросил он. – Я. Выбрал тебя. Зная о тебе всё. Какого чёрта ты здесь строишь обиженку?!

- Спокойной ночи, господин президент, - отвернулась Милена, вернув взгляд к плазме.

Она сама не знала, как к этому относиться. Да, с одной стороны выбор, который сделал один из самых могущественных людей на планете в её пользу, несмотря ни на что, льстил, но с другой… Было во всей этой ситуации что-то неправильное.

*

Медведев потерял счёт времени, сидя на балюстраде и пытаясь угомонить бурлящую в груди злость. Остыть.

Пытаясь справиться с желанием силой притащить недалёкую любовницу в свою постель. Приказать, в конце концов. Он помнил, что хотел с ней по-другому, поэтому и давал себе время, но стоило вспомнить об унижении, которое он испытал, получив очередной отказ… Нет, сегодня она зашла ещё дальше. Она закончила разговор. Она! Пренебрежительно отвернувшись от него!

Медведь порывисто поднялся, направившись в гостиную, твёрдо решив дать ей понять, что от него не отворачиваются!

«Я, мать твою, не обычная тварь дрожащая. Мне подчиняются! Беспрекословно!».

*

Она спала. Это её и спасло.

Или его? - думал он, стоя над ней и скользя взглядом по сжавшейся в позе эмбриона молодой женщине.

Он не осознавал, что делал, когда отправился на балюстраду за пледом, который там видел, и вернулся, чтобы осторожно укрыть хрупкую фигурку на диване.

***

Милену разбудил умопомрачительный аромат кофе.

Она поднялась, буквально пойдя на запах, не успев толком проснуться.

За барной стойкой на высоком стуле сидел перед ноутбуком полуобнажённый босой президент. Он с кем-то отрывисто говорил по телефону.

Сногсшибательное зрелище, но она подошла ближе, зачарованно глядя лишь на нетронутую чашку перед ним. Ей даже показалось, что у неё слюноотделение усилилось от желания сделать хотя бы глоточек.

От Медведева не мог укрыться подобный жаждущий взгляд. Продолжая говорить, он придвинул к ней ближе кофе и пошёл к кофе-машине, чтобы сделать себе новый.

- Прими душ, - услышала она, делая первый глоток и бросив удивлённый взгляд на диктатора. Он теперь будет отдавать ей приказы, когда мыться? – Я люблю, конечно, когда меня боятся, но не до такой степени. Ещё пару часов я буду занят, а потом хотел показать тебе Прагу. Или ты предпочла бы предстоящие три дня просидеть в апартаментах?

Милена отрицательно мотнула головой.

- Вот и хорошо, - холодно заключил он и вернул трубку к уху, продолжив разговор с собеседником на чешском.

Всё.

Приказ отдан. Он мог просто сказать, что не побеспокоит её, раз понял причины её отказа от душа, но диктатор не привык просто говорить.

Золотарёва уже едва ли не чесалась от ощущения грязи, пыли и пота на своей коже, поэтому с радостью поспешила в ванную.

*

Президент сдержал слово. Одно из них, по крайней мере – не побеспокоил её в душе. А вот от телефона с ноутбуком не отходил до двух часов дня, даже не замечая её присутствия.

Что-то случилось.

По телефону Медведев говорил преимущественно на английском. Пришлось трижды заряжать телефон.

Милена отметила про себя, что максимально собранный диктатор, характерная сосредоточенная недовольная морщинка меж бровей и короткие приказы, которые он то и дело кому-то отдавал, сводили её с ума ещё больше, нежели, когда он был в привычном состоянии.

Ей всё сложнее было усидеть на месте. Хотелось… хотелось…

Она не нашла причин, по которым могла себе отказать и в который раз направилась на кухню. На этот раз с решительной целью, а не для того, чтобы вкрадчиво заглянуть, зачарованно застыв в проёме на время.

Она прошла в комнату. Остановилась у него за спиной, глядя на мужские обнажённые плечи. Широкую спину с едва улавливаемым волнительным рельефом, который манил и бросал ей вызов, убедится, что это не игра воображения.

Президент замер, оборвав свою речь на полуслове, когда она коснулась его кожи пальцами, исследуя каждую неровность.

Возможно, если бы он не продолжил разговор, она бы остановилась.

Возможно, если бы он отложил трубку и повернулся к ней, она даже попятилась назад. Отступила.

Но он этого не сделал.

Он продолжил работать.

Делая вид, что её здесь нет.

Женские ладони скользнули на грудь диктатора, пропустив сквозь пальцы густую поросль в центре. Ей никогда не нравились «волосатые». Но к нему это не относилась. В Нём ей нравилось всё, превращая любой недостаток в олицетворение мужественности. Буквально лишая рассудка.

Диктатор сидел вполоборота, широко расставив ноги. Настоящие мужчины не сидят иначе.

«Им словно что-то мешает», - едва не улыбнулась она, продолжив путь ладоней к паху президента, где лёгкие спортивные штаны выдавали реакцию его тела на изучающие осторожные женские прикосновения.

Золотарёва не могла сказать, в каком образе президент нравился ей больше: домашний и полуобнажённый мужчина или властный, затянутый в дорогой дизайнерский костюм абсолютный правитель. Хотя властность - составляющая, которая всегда с ним.

Только не сейчас.

Сейчас он ждал. Подчинился. Отдался на её милость. Позволяя делать то, что она хочет.

О да, это пьянит…

Она опустилась у него между ног. Не сводя пристального взгляда с горящих жаждущих глаз, цвета олова. У его уха всё ещё была трубка, в которую он периодически что-то отвечал. Это заводило. Подзадоривало. Разжигало. Хотя куда уж больше?!

Милена с лёгкостью оттянула эластичную резинку спортивных штанов, обнаружив, что под ними не было белья. Являя своему взору призывно восставшую плоть диктатора.