Мой босс - Оборотень - Лана Черная Страница 11

— Я и не боюсь, — заявляет смело, мягко почесав спящую белявку за ухом. — Мне не от кого ждать потомства. Так что расслабься, босс, в декрет пойду не скоро.

И сбегает вверх по реке к висячему мосту. А я прикипаю взглядом к соблазнительной попке, обтянутой джинсой, и понимаю, что пора вытягивать малышку из мира ее эротических фантазий.

— Лука, — выдыхает Ради восхищенно, едва мы оказываемся на другом берегу. Мост с тихим скрипом раскачивается за спиной, а впереди — маленькая деревенька, сейчас напоминающая огромный незатихающий муравейник.

— Это…это… — оборачивается, сияя восторгом.

Запах мяты кружит голову, впрыскивает в кровь персональный допинг. И зверь вскидывает голову, рвется в клетке человеческого тела. Ему отчаянно хочется вырваться наружу и продемонстрировать себя этой самке во всей красе. Хочется обладать ею. Пометить ее раз и навсегда, показать всем, что эта самка — его. И, будь оно все проклято, но я понимаю своего зверя, потому что сам хочу того же.

И я поддаюсь зверю и дикому первобытному желанию. Перехватываю малышку за талию и притягиваю к себе, низким рыком прогоняя белявку. Та спрыгивает с плеч, но устраивается у ног Ради, глаза которой вспыхивают желанием. К бесам ее фантазии и собственное терпение. От нее пахнет мятой и шоколадом. Шоколадом, твою мать! А это значит, что все получилось! И сдерживаться уже бесполезно.

Ее губы мягкие и податливые. Они раскрываются навстречу, впуская меня. И тут же ее юркий язычок сплетается с моим, отвечая со всей страстностью и жаром.

Малышка подается ко мне, прижимаясь с тихим стоном, от которого сносит крышу. Целовать ее — как пить дорогое вино. Пьянит, но невозможно оторваться. Она дурманит, как самый изысканный наркотик. Незаметно, но смертельно. И как бы губительна она ни была, хочется еще и еще.

Ее ладошки ложатся на мои плечи, скользят по шее вверх и зарываются в волосы на затылке. Маленькая, ей приходится встать на носочки и я кожей ощущаю, как она балансирует, чтобы устоять, не оторваться от поцелуя.

Подхватываю ее под попку и она тут же оплетает меня ногами, прижимаясь пульсирующей плотью. Член рвется наружу, оказаться внутри малышки, ощутить горячий шелк внутри нее и до краев заполнить ее собой.

Запускаю ладони под ее джинсы, сжимая упругие ягодицы. Кожа под моими ладонями вспыхивает и зверь вдруг затихает, чувствуя волнение внутри малышки.

Прислушивается к той, что пробуждается внутри малышки.

— Шалят и без меня, — насмешливый голос брата заставляет Ради вздрогнуть и резко отпрянуть.

Не так быстро, сладкая. Провожу носом за ее ушком, приподнимаю волосы, гладя ее шею. Знаю, ей это нравится.

Она прикрывает глаза, откидывая голову, принимая ласку, и тихо урчит от удовольствия. Руки брата ложатся на ее живот, ползут выше, накрывая грудь. Опускаю ее голову на его плечо, губами прохожусь по шее, оставляя влажный след. Руки брата уже под толстовкой, играют с сосками малышки. Она стонет, изворачивается в моих руках и сама тянется к брату за поцелуем.

Зверь чувствует ее маленькую львицу. Она взбудоражена, ей хочется вырваться из плена, рвануть прочь, поманить и позволить себя догнать…

Но Ради не позволяет. Она снова убегает от своей сути, прячется в раковине предрассудков. Упирается ладошками мне в грудь.

— Не надо… — шепчет рвано. — Пожалуйста…

Лео замирает, тяжело дыша. Он на грани, как и я. Я чувствую волнение его зверя и первобытное желание достать из человека свою самку, поиграть и завалить в высокой траве, овладеть.

Но он тормозит, уткнувшись носом во влажную шею малышки. Легко кусает, оставляя метку, и отступает.

Ставлю Ради на землю. Ее покачивает и я придерживаю ее за талию, позволяя прийти в себя. Несколько минут она просто стоит, уткнувшись лбом мне в грудь, восстанавливая дыхание. И даже когда делает шаг назад, я чувствую пряный запах мяты. Каждой клеткой ощущаю ее желание, которое она прячет за своими фантазиями. Приседает, берет белявку на руки. Та снова устраивается у нее на плече. Не обращая на нас внимания, Ради любуется видом разворачивающейся стройки.

— Белая лисица? — первым нарушает тишину Лео.

— И наша девочка пахнет шоколадом, — голос все еще нещадно сипит.

— Какая прекрасная новость, — его глаза вспыхивают торжеством.

Для нас — да, а для самой Ради? Что будет, когда малышка узнает правду?

— Как тебе удалось? — Ради смотрит на меня своим персональным восторгом, но ей не скрыть темные вихри желания на дне разноцветных глаз. — Что ты им предложил?

— Не им. Ему, — дергаю плечом, отмахиваясь от довольного брата. — В каждой общине есть старейшина.

— Это тот похотливый старик, который облапил меня взглядом? — она кривится.

Фыркаю. Старейшину Илиама похотливым не называл никто.

— И как ты его уговорил, признавайся?!

— Дал клятву завести потомство до того, как закончится строительство, — отвечает вместо меня брат.

— Ого, — малышка ошеломлена и ее взгляд враз тускнеет. Рассеянно гладит белявку. Та не спит, следит за нами своими черными бусинами глаз. — Я знаю, клятву оборотня нельзя нарушить.

— Да, Мятная девочка, — брат замирает за ее спиной, кладет ладонь на живот. — Но нам не придется.

— Лео… — предостерегаю, но мой брат никогда никого не слушал. Как и сейчас.

— У тебя есть невеста? — смотрит только на меня.

— Невесты нет, но есть ты, малышка.

— Я? В каком смысле? — она растеряна и, наконец, опускает взгляд на руку Лео.

Он наклоняется к ушку малышки и шепчет с довольной улыбкой.

— Поздравляю, Ради, ты беременна.