Супер «горничная» - Надежда Волгина Страница 10

А с бельем это я здорово придумал. Мне польза, как ни крути, и лиса эта научится чему-то полезному в жизни. А то пока у нее только язычком хорошо чесать получается. Ох и языкастая особа! На все у нее имеются ответы. Надо бы узнать ее поближе – чем живет, чем дышит, из какой семьи… Вот ведь не думал, что приеду в отпуск и встречу любовь всей своей жизни.

Время близилось к ужину, и голод давал о себе знать, учитывая, что пообедать я как-то забыл сегодня. Надо бы и златовласку накормить чем-нибудь вкусненьким. Не протеинчиками, конечно, как советовал Петр, но удивить каким-нибудь изыском можно. Только вот, ничего такого я сроду не готовил. Да и вообще готовить не умел. А это значило, что нужно воспользоваться услугами ресторана и службы доставки. Осталось определиться с выбором кухни.

Какую она любит кухню? Японскую, китайскую, корейскую?.. А может быть, предпочитает, традиционную европейскую? И нет ли у нее на что-нибудь аллергии? Вопросы только на первый взгляд простые, а когда понимаешь, что ответов на них не знаешь, они становятся нерешаемыми ребусами. Зато, кажется, у меня появился повод наведаться в подвал, куда я радостно и отправился.

В прачечной царил полумрак. Как она гладит в таких потемках, интересно? Свет сюда проникал через два небольших окошка под потолком, и его было явно недостаточно. А потом я услышал голос Алисы:

– А ты что?.. А он?.. Ну ты даешь!..

Смех ее колокольчиком прокатился под низким потолком. И я бы расцвел от него буйным цветом, если бы именно в этот момент не учуял запаха гари. Когда врубил свет, глазам моим предстала картина, от которой в них потемнело от плохо контролируемого гнева.

Эта лиса сидела на стуле, закинув ногу на ногу и приложив к уху телефон. Рядом, аккуратно развешанные на плечики, красовались две мои стильные рубашки, которые я выбирал с такой любовью. На обоих зияло по дырке в форме утюга. А воняла как раз третья рубашка, на которой и дымился в настоящий момент утюг.

– Ты ненормальная?! – отлепил я утюг от рубашки, понимая, что и она варварски испорчена этим красивым и совершенно невозможным созданием. – Что ты тут творишь?!

– Окси, я тебе позже перезвоню, – зыркнула на меня своими голубыми озерами злая богиня и сунула телефон в карман. – Глажу, что же еще, – спокойно ответила.

– Это ты называешь глажкой?!

От возмущения у меня аж испарина на лбу выступила. А продолжающую сидеть напротив меня с невозмутимым видом злодейку захотелось пришибить на месте. Но не сразу, а медленно, сперва насладившись всеми ее прелестями, которые даже сейчас я не мог не замечать.

– Иди-ка сюда, засранка! – выдернул я шнур утюга из розетки, схватил мерзавку за руку и потянул из подвала.

Что-то в замкнутом и темном пространстве я начал задыхаться и плохо контролировать себя. Не помню, когда в последний раз был настолько зол. И дело было не в рубашках – бог с ними, куплю новые. Взбесила ее реакция – ну хоть бы капельку испугалась или выглядела виноватой. Так нет же – она еще и триумфатором себя возомнила!

– Объясни, зачем ты это сделала?! – припер я Алису к стенке, как только оказались в гостиной.

Уже привычно ощутил волнительную близость ее соблазнительного тела, но злость помешала уделить всему этому должное внимание.

– Назло тебе! – проговорила она мне в лицо и даже глазом не моргнула. – Чтобы больше неповадно было… Я не обязана тебе гладить! Можешь вычесть стоимость своих рубашек из моей зарплаты, – нагло улыбнулась.

– Да ты и за год столько не заработаешь! – прорычал я, вдавливая ее собою в стену.

Несмотря на злость, реакция на эту девушку становилась все острее. В какой-то момент поймал себя на мысли, что думаю о том, как приятно к ней прижиматься, забывая о порче имущества.

– Ну значит, буду должна, – пожала она плечами. – Можешь даже начислить проценты, – еще шире улыбнулась.

И мне до чертиков захотелось стереть с ее лица эту наглую улыбку, заставить ее стонать и извиваться от страсти, хотеть меня так же сильно, как я сейчас хотел ее. Все с ней шло не так. Все мои планы так или иначе стирались ее непредсказуемостью и строптивостью. Плюнув на все разумные мысли, я впился в ее губы, как тигр в сочное мясо. Мне хотелось не просто целовать ее, а терзать ее нежную плоть, зайти так далеко, насколько позволят остатки благоразумия. Я мстил ей так, как хотел того – делал то, чего просто не мог не делать сейчас.

– Черт! Ну ты совсем что ли?!.

Она меня укусила! Да еще и так больно! Прижав ладонь к губе, я ощутил привкус крови во рту.

– Не лезь ко мне больше никогда! – метала она в меня молнии своими глазищами.

Я даже про боль забыл моментально, настолько она мне казалась сейчас прекрасной. Злая красавица. Именно такими, почему-то, мне представлялись сейчас сирены, что заманивали мореплавателей своими чарами, чтобы потом погубить. Только вот я гибнуть точно не собирался. Насчет этой девушки у меня были совсем другие планы.

– А в следующий раз, когда захочу поцеловать тебя, ты пырнешь меня ножичком? – невольно усмехнулся, представив себе эту картину.

– Надо будет, пырну, – отошла от меня Алиса на безопасное расстояние.

Безопасное для меня, а не для нее. Когда она рядом – я ни за что не могу ручаться.

– Давай договоримся – ничего, что не входит в обязанности горничной, ты меня не будешь заставлять делать. И тогда, может быть, доживешь до старости.

– Я подумаю над твоим предложением, но точно не обещаю.

– Предупреждаю, ты пожалеешь, – с улыбкой акулы посмотрела она на меня.

– Я буду очень осторожен, – усмехнулся, невольно восхищаясь силой ее духа.

– С твоего позволения я займусь этими крошками, – кивнула Алиса на уставленный цветочными горшками подоконник. – Не хочу, чтобы они погибли в твоих варварских руках.

– Вперед! – кивнул, вспомнив сразу и о цветах, про которые напрочь забыл, и о Теноре, кто сегодня снова был обделен моим внимание. – А я, с твоего позволения, пойду залижу укус змеи.

А заодно пообщаюсь с кенаром и решу, наконец-то, где и что заказать на ужин.

***

Вряд ли получится поработать сегодня в саду – кажется, дождь зарядил надолго. Да еще и какой сильный, ливень прям. Я с тоской смотрела в окно и вспоминала то, как жгла рубашки Савелия. Если мне и жалко было кого-то или что-то в тот момент, то сами рубашки – красивые и видно, что дорогие. Наверное, ему они тоже нравились. Ну, зато, будет ему наукой, чтобы не мнил из себя Макаренко. А то, ишь, перевоспитывать он меня решил, уму разуму научить захотел, да любовь к домашней работе привить. Может быть, когда-нибудь я и обучусь всему, но не раньше, чем выйду замуж за любимого человека, ради которого захочу измениться.

Конечно, хотелось бы наведаться в оранжерею, побродить по рядам, повдыхать пряные ароматы… И так я окажусь подальше от Савелия, который почему-то возомнил, что может делать со мной все и даже распускать руки. Вот уж чего я никому не позволяю и никогда. А таких желающих у меня хоть отбавляй. Ну а те, кто знают меня поближе, уже и не мечтают о таком. Это я с виду только доступная. Да и то – так считают только ограниченные люди, что привыкли судить по одежде. Если человек одевается экстравагантно и немного откровенно, то совсем не потому что хочет привлечь к себе нездоровое внимание. Хотя и привлекает… Ладно, в оранжерею я обязательно загляну перед уходом и прикину план работ на завтра.