Библиотекарша - Логан Белл Страница 10

— На мне другие книги, — напомнила Реджина. — Романы.

Себастьян кивнул.

— Кто знает, может, ты откроешь нового Тома Перротту.

Реджина осторожно взглянула на него.

— Издеваетесь?

— Нет, — с улыбкой покачал головой Себастьян. — С какой стати мне над тобой издеваться? Кто-то ведь должен искать новых мастеров пера. Почему бы не тебе?

— Ну, не знаю, — ответила Реджина. Себастьян ее не убедил.

Слегка замедлив ход — чтобы вписаться в дорожное движение, — машина направилась к окраине города.

— Позволь спросить кое о чем, — произнес Себастьян. — Зачем ты перебралась в Нью-Йорк?

— Хотела работать в библиотеке, — убежденно ответила Реджина.

— И только?

— В общем, да, — сказала Реджина и тут же задумалась. — А что, этого мало?

— Откуда мне знать? — Он с вызовом посмотрел на нее. — Сама как думаешь?

Почувствовав, что ее зажимают в угол, Реджина ответила контратакой:

— Вы вот зачем сюда переехали?

— Вообще-то я здесь вырос. Впрочем, если бы я родился не в Нью-Йорке, точно бы сюда перебрался. Почти все мои знакомые, некоренные ньюйоркцы, бежали с родины на Манхэттен — в стремлении сделать себе имя.

— Или просто спасались от чего-то, — добавила Реджина, вспомнив о матери. О своем замечании она тут же пожалела. Впрочем, Себастьян решил не развивать тему.

— То есть стать актрисой или моделью ты не мечтала? — спросил он.

Реджина скрестила руки на груди. Вот теперь он точно над ней издевается.

— Нет, — холодно ответила она.

— Занятно… Это ведь мечта всех женщин с такой внешностью. Неужели ты не сознаешь, какой красотой тебя наделила природа?

Реджина вспыхнула. Ей и прежде делали комплименты: говорили, какие у нее красивые глаза или волосы; ее даже милой называли. Реджина — в отличие от большинства подружек — никогда не беспокоилась по поводу фигуры. Зато роста она среднего, нос у нее какой-то широкий, губы — не полные, не чувственные, не придают соблазнительного вида, как у Скарлетт Иоханссон, Ким Кардашьян или Анджелины Джоли. Мужчин не влечет к ней понастоящему, и в этом, наверное, отчасти виновата сама Реджина.

Машин на дороге стало меньше, и Парк-авеню «Мерседес» проехал чуть ли не молнией.

Когда пошли кварталы с номерами, начинающимися на пятьдесят, водитель вновь свернул на Пятую авеню и остановился у здания, которое Реджина сразу узнала: пятидесятидвухэтажный отель «Времена года» (творение архитектора И.М. Пея, одного из кумиров отца).

Коридорный из отеля тут же поспешил открыть дверь для Себастьяна. Тот вышел и подал руку Реджине. Помедлив немного, девушка приняла жест. Она и представить не могла, как отзовется ее собственное тело на это прикосновение — неприязнь неприязнью, а сквозь Реджину будто пропустили ток. Она задрожала.

Себастьян провел ее в вестибюль из бледного известняка, при оформлении которого художник явно вдохновлялся стилем ар-деко; потолок в высоту был не меньше тридцати футов.

— Я подожду тебя здесь, — сказал Себастьян, вручая Реджине магнитную ключ-карту. — Тебе в номер две тысячи двадцать.

Взглянув на карту, Реджина, однако, не взяла ее.

— Зачем мне в номер?

— Ты ведь не думала идти на ужин в этом?

Краска прилила к лицу. От обиды ли, от смущения — Реджина сама не поняла.

— Если мне в таком виде нельзя в ресторан, тогда, может, пойдем в другое место?

Себастьян взглянул на нее своим серьезным взглядом, с вызовом.

— Ты шутишь? Я-то думал, человек с таким пытливым умом, как у тебя, захочет взглянуть на другую сторону жизни.

В сознательном возрасте Реджину преследовало одно чувство — страх. Не дай бог, оступиться, нарушить правило, не оказаться лучше других. И в то же время ее терзал страх иного рода — боязнь того, что жизнь проходит мимо.

Реджина приняла карту у Себастьяна.