Бешеный - Виктория Победа Страница 10

МИША

Зловонный запах тухлых яиц (может и спаленных к ебеням собачьим) и удушающий смрадный привкус во рту заставили меня встать. Что стало ни хреновой такой ошибкой, ведь резкий подъем с кровати явно не вписывался в идеальный план пробуждения после откровенной пьянки до потери пульса — за резким скачком последовал еще больший наплыв тошноты. Руками впился в гладкую прохладную поверхность стола, стоящего ровно посредине комнаты.

Короткий выдох. Вдох. Ну выблюю органы, делов-то? Ощущение, что в рот испражнились десятки кошек. Воспаленный мозг пульсировал и заставлял меня медленно моргать, ведь даже такие движения выворачивали наизнанку. Хочелось открутить себе голову, лишь бы бесконечный вой в пустой коробке прекратился.

Пальцы скручивались от очередного болезненного спазма. Выдохнул спертый воздух.

На мне из одежды только штаны, это наводило на некоторые подозрения, но я не способен был и двух слов связать до кучи, так что решил прикрыть глаза и подумать о хорошем. Не получилось. С трудом разлепил слипшиеся веки и теперь думал о низменном. Еб вашу налево.

Например, какого черта прямо напротив меня стояла надувная кукла из сексшопа и как низко на самом деле я мог пасть? Обведя неприглядную комнату подозрительным взглядом, понимал, что с каждым движением глазных яблок головная боль усиливалась в геометрической прогрессии. Тут был какой-то нешуточный замес, в котором я уж точно принимал активное участие. И мне хотелось бы знать, что именно тут происходило, и не надо ли мне бежать сдавать анализы.

Например, на сифилис?! Конченный придурок, ты трахаешься в презике, нах тебе анализы? Пока больная фантазия подкидывала разные картинки возможных оргий с резиновыми женщинами, физическая составляющая дала окончательный сбой.

Меня пронзило спазмом, проходящимся тупым ножом от макушки до пят, заставляя меня хотеть подохнуть, чтобы не мучиться от жуткого похмелья. Вот они…отходняки, а вертолеты уже были или только будут?

— Блядь, как плохо, — схватившись за край незнакомой кровати, я стонал как резанная свинья на убое. Согнувшись в три погибели, с трудом попытался снова разодрать глаза. Я не знал, чья это комната, более того, я не понимал, как я тут оказался.

— Привет, майор Пейн на минималках, — в комнату с пыхтением зашел Вельский, перекидывая при этом пару бутылок с водой, уложенных у кровати. Он тоже был наполовину раздет и с громким стоном плюхнулся на кровать как бревно в озеро. То есть, я спал не сам? Оглядевшись, не заметил никаких баб, зато один мужик и резиновая женщина на месте. С трудом сглотнул и начинал судорожно вспоминать. ЧИСТЫЙ ЛИСТ. Ровно с того момента, как мы танцевали на столе в обнимку с бабами, снявшими с себя верх, чистый, мать его, лист.

— Только не говори, что мы спали в одной кровати, — со свистом развернулся к нему. Тело словно захотело заставить меня страдать еще больше, так что и поворачивать головой становилось проблемой.

— Воу, какие мы нежные. То есть вчера ты кричал «ВИТЕНЬКА, ПОЙДЕМ ОТСЮДА, ТУТ ОДНИ БЛЯДИ, МЫ ЛУЧШЕ БЛЯДЕЙ». А сейчас у тебя на лице целый спектр негодования, что Витечка все-таки согласился заменить тебе блядей? — забавно изогнул бровь и сморщился. Это все нихренашечки меня не успокаивало. Вельский хмыкнул и повернулся лицом в подушку. — Я тебя ненавижу, Багиров. Запомни это! Кто запивает водку шампанским?! КТО? — пропыхтел в подушку.

А я вот не помнил такого. Помнил лишь как в очередной раз поцапался с нашей давалкой, ну так там было за что.

— Я пил коньяк, — гордо заявил и попытался встать.

— Ха, это было до или после наших коктейлей? — поднял руку и тыкнул в меня пальцем. — Проверка связи, вдруг ты умер, и я говорю с призраком.

— Очень смешно.

— Смешно вчера было мне, Багиров. Когда я тянул твое тельце домой, а ты мне все кричал, что Настя тебя с говном сожрет и домой нельзя, потому что племяшка спит, а ты пьяный и вонючий. Что, кстати, было недалеко от истины.

В голове со скрипом проворачивались шестеренки, я ни черта не помнил, даже намека на подобную ситуацию ни в одной из заплывших алкашкой закоулков памяти не находил. Со стоном ударил себя по карманам, где обычно носил телефон. Сотни пропущенных и все от сестры, последнее злобное сообщение от Каина.