Невинность за свободу - Саша Ким Страница 10

О, да! Я бы насладилась его мучениями!

Мужчина за моей спиной удовлетворенно выдохнул, и моего плеча вдруг коснулись горячие губы.

— Нет-нет! — завопила я, снова начиная брыкаться. — Зачем вы это делаете?

— Весьма странный вопрос, — прошептал он, стиснув покрепче мое тело, продолжая оставлять влажные поцелуи на плече, приближаясь к шее. — Хочу, чтобы ты подарила мне незабываемые эмоции, — его рука скользнула по моей груди, прикрытой длинными волосами, и крепко вцепилась в горло. — В мои планы не входит насиловать тебя. Думаю, скоро ты и сама перестанешь сопротивляться. Если конечно ты не бережешь себя для того старикашки или может для кого-то ещё?

Я снова замерла в растерянности.

Насиловать?

Попыталась подобрать перевод для этого слова.

Кажется, это должно предполагать боль? Но пока, если опустить страх, я ни чувствую ничего, кроме чего-то похожего на смущение от того, что мужчина прикасается ко мне.

Чужестранец тоже замер, будто оставляя мне возможность принять решение.

Слезы, вызванные страхом, все ещё лились ручьём, однако почему-то ко мне пришло смирение.

— О чем ты думаешь сейчас? — как-то уж слишком заинтересованно для маньяка спросил незнакомец.

— Не могу понять, что вы делаете, и стоит ли мне бояться, — без обиняков ответила я.

— Не бойся. Это точно не та эмоция, которую я хотел бы сейчас получить. Судя по тому, что ты не понимаешь, что я делаю, могу предположить, что ты ещё невинна. И раз старик ещё не добрался до тебя, мне будет вдвойне приятно избавить это тело от бремени непорочности. Охотно оценил бы лицо этой ветоши, когда он обнаружит... «пропажу».

Похоже этот мистер умелый манипулятор.

Видимо он уже понял, что я готова на все, лишь бы избавить себя от навязываемого брака. Это было слишком очевидно. Я даже не могу сдержать отвращения в голосе, когда говорю об этом.

Я шокировано выдохнула, когда, наконец, поняла, насколько прав чужак: я не могла осуществить план мамы, лишь потому, что никто из деревни не решился бы даже взглянуть в мою сторону без разрешения старика. Но теперь у меня есть шанс.

Чужестранец.

Его не смогут наказать. И мне даже не придётся выходить за него замуж. Всего раз потерпеть, пока он... исполнит задуманное, и это избавит меня от мучений длинною в жизнь. Ведь старик не потерпит рядом с собой, как он выражается, «грязную девку». Даже если он решит убить меня за распущенность — не страшно. Все что угодно лучше, чем стать женой старейшины!

— Судя по твоей сосредоточенности, ты решаешь какую-то сложную задачу, — холодно сказал мужчина. — Здесь даже не о чем думать. Просто покажи, как он прикасался к тебе, и я сотру воспоминания об этой рухляди с твоего прекрасного тела.

Я в очередной раз поежилась и тихо всхлипнула.

Все, чего я хотела, это выбрать сама своего мужчину...

Чем на всю жизнь обречь себя на брак с деспотичным стариком... я выбираю один раз отдаться чужестранцу, с которым больше никогда в жизни не встречусь!

Незнакомец выжидал, позволяя мне обдумать все.

Дрожащей ладонью я неуверенно взяла его за руку, ощутив под пальцами крупные вздутые вены, и медленно приложила ее к своей щеке:

— Отсюда, — бормотала я дрожащим голосом, давясь от слез, которые никак не желали униматься, — и вниз, — я неторопливо потянула его ладонь по своей шее, будто действительно стирая следы прикосновений мерзкого старикашки, — и здесь, — прошептала я, оставляя наконец горячую ладонь мужчины на своей груди.

Эйден, прислушивался к эмоциям девушки, не отнимая своего горячего рта от ее плеча и когда она взяла его руку в свою, покорно подчинился ее действиям.

Факт, что ему досталась святая невинность, особенно будоражил кровь Высшего. Ведь девственница — просто кладезь энергии для Архонта. Не постоянный Источник, конечно, зато весьма «питательный». Теперь Эйдену стало понятно, откуда в этой хиленькой смертной столько эмоций.

Он осторожно сжал упругое полушарие, отчего девушка, судорожно выдохнув, подалась вперёд.

— Теперь ты будешь помнить только о моих прикосновениях, — потянувшись, прошептал он ей на ухо, и удивился, заметив, как вторая его рука, лежавшая на бедре девушки, вдруг заискрилась без его на то желания.

Он резко развернул смертную к себе лицом, чтобы она не успела ничего заметить. Девчонка очень кстати прикрыла заплаканные глаза, и Эйден мягко погладил нежную щеку.

— Тебе нечего стыдиться, — сказал он, желая развеять ее горькие чувства. — Раз в деревне нет человека, который захотел бы обладать тобой, я буду твоим единственным мужчиной, — сказал Архонт, в удивлении наблюдая, как под его пальцами на бледной коже сверкают искры, словно звездная пыльца. — Пусть всего раз...

— Сделайте это быстро, — выдавила она.

— Этого я обещать не могу, — охрипшим голосом ответил он, непонимающе наблюдая за чарующим зрелищем.

— Будет больно? — все ещё дрожала девушка.

— Думаю, это будет потрясающе... для меня, — он облизал губы в предвкушении хорошей подзарядки и, зарывшись пальцами в темные густые волосы девушки, слегка притянул ее к себе, коснувшись своим горячим ртом соленых влажных губ.

Смирение.

Это немного не то, чего ожидал Архонт. Обычно его поцелуи вызывают у женщин вожделение, восторг, сладостное предвкушение, да много ещё чего, но никак не смирение, будто она просто терпит, когда он закончит.

Хотя, по всей видимости, так оно и было.

Высший не привык добиваться девушек, а уж тем более, ему нечасто приходилось брать их против воли, ведь едва ему стоило осчастливить смертную своим взглядом, как любая, даже самая стойкая и горделивая человеческая самка, уже сама желала получить расположение холодного Архонта, любым способом.

Эйден немного задумался, вспоминая как Рэм, рассказывал ему, что есть смертные, которые устойчивы перед притягательностью Архонтов. Их мало, но они, по словам брата, существуют. Это девушки, испытывающие истинную любовь к другому мужчине. Рэми отчаянно пытался доказать брату, что лично встретил одну такую, и якобы она была настолько сконцентрирована на предмете своего воздыхания, что будто вовсе и не замечала никого вокруг, и смотрела на великого Архонта, как на обычного бармена.

Тогда, выслушав брата, Эйден рассмеялся, что бывает крайне редко, ведь он считал, как и многие Архонты, что любовь это лишь плод воображения людишек. Такого чувства просто не существует! Уж сколько веков Высшие собирают энергию, и каждый раз, за словом «любовь» прятались совершенно иные эмоции. И стоило Архонту лишь глянуть в сторону «влюблённой» смертной, как она тут же забывала о своих «высоких чувствах» и мчалась в объятия Высшего.

Бывало, конечно, когда кто-то из братьев, как и Рэм, рассказывал о новой, неведомой ранее энергии, но сам Эйден ещё ни разу не встречал подтверждений реального существования этого явления. Однако сейчас, глядя, как девчонка в его руках все ещё не поддаётся его силе, засомневался в несокрушимости своих взглядов.