Поиграем, мышка? - Ольга Островская Страница 10

— Мышка, ты взяла все пробы воздуха, что я просил? — окликает меня профессор уже раз в пятый.

— Да, Геннадий Матвеевич. На сосну, извините, не полезу. У нас дроны есть, — кричу ему в ответ, загоняя пробоотборник в грунт.

Мы с ребятами уже облазили тут все в радиусе ста метров, собирая все возможные пробы и делая замеры напряжения электростатического поля, температуры и влажности. Конечно, это все могли сделать и без меня, но для профессора оказалось ну очень важно, чтобы я лично проконтролировала все этапы исследовательских работ в нужном периметре, пока он занят изучением непосредственного места предполагаемого разрыва.

Вытащив т-образную полуметровую штуку из земли, я выпрямляюсь. Взгляд сам собой притягивается к двум мужчинам на небольшой поляне за деревьями. К высокому мощному брюнету и худощавому, всклокоченному, как всегда, шатену в очках, склонившемуся над магнитометром.

И я ловлю себя на том, что мне очень хочется подойти к ним. Точнее, даже не к ним — меня безумно притягивает эта поляна. Притягивает и пугает одновременно.

Мотнув головой, отворачиваюсь. Что-то странное со мной происходит здесь, в этом лесу. Но что именно, я никак не могу понять. И это дико напрягает.

Всю исследовательскую группу доставили на место двумя вертолетами. В одном прилетели мы с профессором и Рошадом. А во втором еще двое парней из лаборатории, явно соотечественников нашего биг-босса. Ну и большая часть оборудования.

И еще на подлете я почему-то начала ощущать, как учащается у меня сердцебиение, как туманятся мысли, в которые совершенно неожиданно начинает закрадываться необоснованная паника. Я смотрела на приближающиеся верхушки сосен и едва справлялась с нервной дрожью и ощущением, что нам нельзя тут быть, что надо немедленно возвращаться назад. А потом почувствовала, что за мной пристально наблюдают и, подняв голову, встретилась взглядом с сидящим напротив меня Рошадом.

— Все хорошо, Мишель. Тебе ничего не угрожает, — произнес он ровно... и веско. Я еще удивилась, к чему это вообще, но уже спустя минуту, поймала себя на том, что почти успокоилась. И странная паника улеглась.

Однако, стоило нам приземлиться, как меня снова накрыло ощущением... опасности. Да, именно опасности. Что-то похожее я чувствовала в присутствии Рошада в день нашего знакомства. А здесь сам воздух словно пропитан гулким напряжением, и все мои инстинкты требуют бежать отсюда без оглядки, тогда как врожденное любопытство зовет тщательно изучить столь необычное явление. И свою реакцию на него тоже.

Однако, с изучением чуток не сложилось. Рошад на пару минут отозвал профессора в сторону, что-то ему сказал, и тот неожиданно отправил меня собирать показатели и образцы с прилегающей к объекту территории вместо того, чтобы помогать ему, как изначально планировалось. А когда я попыталась спорить, мне навешали тонны лапши на уши о том, как важно, чтобы я лично проконтролировала то, чему он уделить время ну никак не может.

Наградив обоих начальников хмурым взглядом, я отправилась выполнять поставленное передо мной задание, на волне раздражения позабыв даже о собственных странных ощущениях.

Но вот все нужные действия, мы с Камалом и Рэйем, моими помощниками, выполнили. Осталось лишь упаковать оборудование и образцы. Дело ответственное, так что мне приходится проследить и за этим. И не потому, что я сомневаюсь в компетентности ребят, а потому что спросят потом с меня, если что. Я Геннадия Матвеевича знаю. Однажды заслужив его уважение, я стала одной из немногих, кому он доверяет в достаточной мере, чтобы поручать важные с его точки зрения задачи. Но и ответственность за эти задачи полностью ложится на мои плечи. Даже если выполняю я их не самолично.

— Так, ребят. Держите вот еще один пробоотборник. Пятнадцать метров от эпицентра, — подхожу я к своим помощникам. — Камал, думаю, образцов хватит. Приземляй его.

Камал, как раз занятый пилотированием дрона, слегка кивает, показывая, что услышал меня. Рэй забирает у меня пробоотборник, чтобы переместить образец грунта в контейнер с соответствующей пометкой.

И вскоре мы уже сообща складываем все по чемоданам и контейнерам. Вот и все. Грузим, и можно пойти доложиться профессору. И заодно полюбопытствовать, что они с Рошадом там намеряли.

— Мы сами все отнесем, Мишель, — отбирает у меня чемодан Рэй. — Девушкам не нужно тяжести таскать.

Ну раз не нужно... спорить я не собираюсь и спокойно уступаю столь не девичье дело двум немногословным брюнетам, с которыми оказалось весьма комфортно работать. Интересно, откуда они все родом? И почему я до сих пор об этом ничего не слышала?

Парни, похватав большие контейнеры уходят к вертолету. А я устремляюсь к начальству.

Но чем ближе подхожу, тем отчетливей чувствую, как снова начинает частить сердце, тревожно сжимаясь. Как учащается дыхание... С этим местом явно что-то не так. Я уже обратила внимание на то, что чем ближе к объекту нашего исследования, тем ниже температура воздуха. И сейчас меня буквально пробирает озноб.

Зябко передергиваю плечами. Может, ну его? Меня не зовут. Могу спокойно пойти подождать в вертолете.

Вот только мне хочется туда. Что-то тянет.

И я иду. Шаг за шагом приближаясь к совершенно непримечательной на первый взгляд поляне, на которой, вполне возможно, сегодня ранним утром открывался портал в другой мир. Или из другого мира. А если так, то может через него кто-то пришел? И сейчас находится среди обычных людей?

В теории Геннадия Матвеевича я как-то до сих пор не особо верила. Оно, конечно, интересно, но трудно-доказуемо и маловероятно. Но сейчас, я уже не знаю, что думать. Вот не похож Рошад на того, кто стал бы вкладываться в бредовые фантазии чудаковатого ученого. Значит, у него есть причины считать, что профессор прав? И он даже нашел это место, где все наши приборы зашкаливает. Что-то здесь было. Тогда... может, действительно существуют другие миры и переходы между ними? И я буду в числе тех, кто первым узнает об этом.