Незнакомец - Евгения Стасина Страница 10

На этот раз даже лопату из багажника не достаю, наперёд зная, что защищаться мне не придётся. И сердце от страха вовсе не колотится внутри, когда я смело распахиваю дверь, тут же натыкаясь глазами на своего беглеца.

– Ну и дурак же ты! На всю голову отбитый! – бросаю прямо в опешившее лицо и, отыскав в темноте выключатель, позволяю свету залить своим свечением это холодное помещение. – Таня в гараж не ходит, но за электричество платит исправно. И как, нашёл, что искал?

Молчит. Только тушит спичку и тут же прячет ледяные пальцы в карманы куртки. А они наверняка ледяные, не сомневаюсь, ведь знобит его знатно.

– Неужели нельзя было по-человечески? Высушить одежду, дождаться меня, попросить отвезти в гараж? А не воровать мелочь и мои ключи?

 – Они под ковриком, – явно смущённый собственным поступком, мужчина виновато втягивает голову в плечи, а я и ругаться уже не хочу, до того вид у него измученный.

  Лишь тяжело вздыхаю, цепляю на лицо слабую улыбку, и, подойдя ближе, осматриваю серые стены:

 – Что искать-то?

  – Не знаю.

  Отлично! Боюсь без чёткого плана мы здесь до утра провозимся: коробок штук двадцать , не меньше, в углу старая электроплита, у одной из стен детский велосипед, там же заляпанный стульчик для кормления и грязный плюшевый медведь в нелепых красных штанах. Даже странно, что за ночь ничего не уволокли!

 – Смотри, – слышу и оставляю в покое детскую игрушку, уже торопливо вышагивая в указанном незнакомцем направлении. – Следы чьи-то. А кровь, похоже, моя.

  И вправду. Сажусь на корточки, подсвечивая мобильным нашу находку, но если быть честной даже не знаю, о чём это должно мне говорить. Ну след, вроде мужской, размера сорокового, не больше. А дальше что?

 – Не вскрывал я этот гараж, меня сюда приволокли. Да и чем? У меня карманы пустые, – делится своими наблюдениями незнакомец, продолжая дрожать от холода как осиновый лист, а я пытаюсь переварить услышанное… Это же хорошо?

– Значит, ты точно не вор!

 – А ты сомневалась? – он криво усмехается и тут же касается большим пальцем раненой губы – от улыбки рана вновь начинает кровоточить. А я автомате достаю платок, заботливо промакивая капельку крови белой тканью. И чего он на меня во все глаза таращится?  Словно я с луны свалилась.

 – Имею право, ты у меня двести рублей утащил.

– Сто восемьдесят четыре. Саш, – я хочу отвести руку от его лица, уже сминая грязный платок в кулаке, а он перехватывает запястье, не давая отодвинуться, и тяжёлым взором пригвождает меня к месту. – Я всё равно уйду.

– Почему?

– Потому что в полицию мне нельзя. А ты заставишь.

Что значит нельзя? И долго мне так сидеть, ощущая чужие ледяные пальцы на своей коже?

– Ты что-то вспомнил, да? – свободной рукой избавляюсь от его захвата и словно это не он, а я потеряла память, с замиранием сердца жду его ответа.

– Нет, просто знаю и всё. Не знаю, как это объяснить… Внутри такое чувство, будто я совершил что-то  нехорошее… Гадкое, Саш.

Вот так новости! Не двигаюсь, с минуту пытаясь разобраться в собственных ощущениях, а он всё смотрит и смотрит на бурые кляксы, впитавшиеся в дощатый пол.

Нехорошее… Он высокий, пожалуй, ростом с моего Ваньку, и такой огромный, что отбрасываемая им  тень ползёт по полу, но так и не поместившись, убегает на стену. А мне не страшно. От слова совсем.

Даже когда он встаёт, возвышаясь надо мной как чёртов Халк, пусть и неестественно помятый, ладошки от страха не леденеют. Не боюсь.

– Ты лучше иди, Саш. Я и так у тебя по гроб жизни в долгу.

– А ты? Что ты будешь делать? Таня явится с минуты на минуту, так что в гараже тебе не остаться.

Да и холодно, его уже лет сто не топили.

– Придумаю что-нибудь. А тебе спасибо за всё. Такие, как ты, встречаются в наше время нечасто.

Придумает! Да уж не сомневаюсь, что ничего умного его пробитая голова не сгенерирует! Джинсы вон до сих пор влажные и у ботинок покрылись инеем, а он корчит из себя героя! Ещё и прощается, торопливо двигаясь к выходу, даже ни разу не обернувшись…

– Стой! – а значит уйдёт, если я не попытаюсь его остановить.

Подскакиваю, едва не падая, зацепив сапогом одну из коробок, из которой тут же вываливается на грязный пол белое свадебное платье, и впопыхах затолкав обратно напоминание о худшем из Таниных кошмаров, догоняю этого загадочного человека.

– Договорились, никакой полиции! – кричу ему вслед, шумно захлопывая за собой дверь, и семеню по рыхлому снегу, и сама промерзая до самых костей от одного взгляда на его трясущуюся от озноба фигуру. – Только к врачу мы всё равно съездим. И разместим пост в местных пабликах. Как только твои синяки немного сойдут…

Ведь не смогу я так! Сон потеряю, если не удостоверюсь, что с ним всё в порядке! А он словно элементарных вещей понять не в силах:

– Зачем тебе это? – болезненно щурится и без того узкими, как щёлки, глазами, и словно в землю врос, не двигаясь, стоит в метре от моей машины.

– А кто, если не я? Я больше желающих тебе помочь не наблюдаю.

Всё просто же!

– А если… – он осекается, поджав разбитую губу, и никак не решается взглянуть мне в глаза, словно собственных мыслей стыдится.

– А если однажды ты вспомнишь, что совершил преступление, сам пойдёшь в полицию. Договорились?

Я не дышу. И он, кажется, тоже.

– Решайся. В багажнике есть одеяло, – применяю запрещённый приём, радуясь, что мамина щедрость сегодня не знала границ, и достаю автомобильный брелок, разбавляющий звенящую тишину знакомым писком. – И чай в термосе. Едем?

  Ну вот, кажется, я только что ввязалась в очередную авантюру, ведь немного поразмыслив, незнакомец кивает, и сам достаёт красное байковое одеяло из пакета.

 – Прорвёмся, мистер Икс, – завожу двигатель и успокаиваю себя лишь тем, что в отличие от моих приключений с Васнецовым, здесь всё хотя бы предельно ясно – в конце мне точно не придётся страдать.