Шах. Женщина бандита - Анастасия Шерр Страница 10

Тем временем он откладывает на стол свои бумаги и приближается ко мне. Уже совсем рядом, даже улавливаю его запах.

— Ты боишься меня?

— Что? — заставляю себя взглянуть ему в глаза.

— Ты меня боишься, — уже не спрашивает, утверждает. Протягивает руку и кладёт её мне на плечо, большим пальцем поглаживает ключицу. — Красивая. Даже слишком красивая для такого урода, да? — поддевает бретельки и без того откровенного платья, спускает их вниз. — Посмотрим, что ты приготовила мне на ужин. — Кажется мне, он не о еде сейчас…

Платье падает на пол, и я остаюсь в чулках и чёрных стрингах. Не выдержав напряжения, обхватываю себя за плечи руками. Ожидаю, что он скажет убрать руки, но слышу лишь прерывистое дыхание. Он возбуждён. Так быстро?

Самое удивительное, что я тоже чувствую, как внизу, между складочек становится влажно. Этот мужчина странный. И я рядом с ним странная. Будто какая-то химия между нами возникает. Видно, Сеня правильно меня нимфоманкой называл. Мне хоть какой мужик…

От подобной мысли становится неприятно. Что, если всё и вправду так? Я продажная озабоченная девка, а долг — лишь предлог?

Знаю только одно… Я запуталась.

— Тата.

Так, соберись немедленно. Ты же репетировала. Давай!

— На ужин мясо, — как бы невзначай поправляю распущенные волосы, и это производит на него впечатление. Потому что Шах склоняется и, схватив меня в свои объятия, впивается губами в шею. Его любимое место, похоже…

Я откидываю голову назад, издаю тихий стон и обнимаю его. Мне не приходится играть, потому что всё получается само собой. Ожидание и фантазии были намного страшнее реальности. Сердце всё ещё колотилось в груди, но тот мандраж, с которым я зашла в кабинет, отступил и больше не беспокоил. Касаниям Шахбулатова присуща некая грубость и дикость, но, несмотря на это, они успокаивают.

— Я голоден. Очень, — оторвавшись от шеи, заглянул в моё лицо, чуть улыбнулся. — И ты, судя по всему, тоже. — Он же не о еде? Не о ней? Потому что есть я не хочу. Кое-чего другого желаю.

Но Беслан отпустил, и я снова обняла себя, явственно ощутив дискомфорт. Как ни в чём не бывало, он обошёл меня, сел на диван.

— Обслужи, — ох, как неоднозначно прозвучало… И я сразу же вспомнила слова Нурлана. Советы его, конечно, гадкие, но здравое зерно в них есть. Я ведь здесь не для того, чтобы моралистку из себя строить. Мне платят за другое.

Наклоняюсь за платьем, но Шах цокает языком, тем самым дав понять, что я должна остаться голой. Возбуждение простреливает промежность, и низ живота приятно потягивает. Я переступаю платье, оставляя лежать его на ковре, подхожу к тележке. Грудь больше прикрывать не могу, поэтому поворачиваюсь к Шаху боком и, немного склонившись, беру в руки блюдо и приборы в конверте.

Ставлю перед ним на столик, выравниваюсь, вновь прикрываясь руками, и поднимаю глаза. Беслан рассматривает моё тело, чуть склонив голову набок. Глаза горят, и жар внутри меня разгорается ещё сильнее. Следуя своему плану, опускаюсь перед ним на колени, и это зрелище вкупе с обнажённостью производят на него впечатление. Шах ловит мой подбородок, глядит так странно… Снова взгляд его становится будто безумным.

— Давай, Тата. Воплоти эту фантазию в жизнь.

Я застываю. Откуда он знает? Будто мысли мои прочитал.

Краснею и, чтобы прервать этот неловкий момент, тянусь к его ширинке. Беслан откидывается назад, даёт мне свободу. А я вдруг теряюсь… Ему снова удалось выбить меня из колеи.

Он ждёт молча. Просто смотрит. Не подгоняет и не мешает настроиться, но и не помогает. Будто ему нравится наблюдать, как я смущаюсь.

Выдохнув, расстёгиваю молнию на его джинсах, затем пуговицу. Гипнотизирую взглядом огненную птицу, или, правильнее сказать, она меня. Освобождаю налитый, ровный член с ярко выраженной бархатной головкой и обхватываю его губами. Вот и всё… Я шагнула в пропасть.

* * *

Она осторожно проводит по головке языком, обхватывает её губами и погружает в рот. Там так влажно и горячо, что кругом голова, и яйца по швам трещат.

Это определённо лучше, чем ему представлялось. В сотни, в тысячи раз. Как ни с одной. Почему же он так на ней помешан? Как долбаный псих. Последнее, как раз, никогда не было тайной ни для кого, но это… Это совсем другое. Будто что-то заклинило в башке контуженой. Один взгляд на простую девчонку — и гроза криминального мира Шах в торчка превратился. В зависимого, больного наркомана.

Запустив пальцы в её волосы, надавил на затылок, заставляя принять член глубже.

— Расслабь горло, — надавил сильнее, но сопротивления не встретил. Она поддалась, только на дне широко распахнутых глаз увидел панику. — Расслабь и дыши носом, — протолкнул в неё окаменевший хер и замер, сдерживаясь, чтобы позорно не спустить в первую же минуту.



Ни одна женщина так на него не действовала. Ни одна так не заводила, чтобы до оскомины хотелось разложить её прямо на полу и, растолкав её ноги в стороны, оттрахать до потери пульса.

Она закашлялась, отпрянула.

— Я не профи в этом деле… Если что-то не так…

— Всё так, — надавил на затылок, эгоистично желая продолжения. Видеть, как член погружается в её рот и исчезает там. Как скользят по стволу её губы. И взгляд… Этот взгляд больших, влажных глаз.

Она послушно повторяет движение его руки, тонкие пальцы царапают кожаную обивку дивана, а он жрёт её взглядом. Это даже лучше, чем чувствовать её. Видеть. Предвкушать каждый жест её ладошки, что легла на подрагивающий ствол и чуть сжала у основания.

Со стоном разрядился ей на язык, размазывая головкой сперму по припухшим губам и наблюдая, как капли стекают ей на подбородок и падают на грудь.

Нет. Его фантазия даже близко не похожа. В реале эта забава с Татой намного лучше.

Она растерялась. Потупив взгляд, застыла, а щёки порозовели. Не глотала никогда. А может, ему просто так хочется. Чтобы только для него, только с ним всё впервые.

— Возьми, — взяв со стола коробку с салфетками, протянул ей. В грудине жжёт от нехватки воздуха и чего-то дико странного. Непривычного, инородного. Как будто…

— Я могу идти? — разрезает тишину дрожащим голосом, и Бесу очень хочется думать, что это из-за одышки, а не потому, что ей противно. Но если быть реалистом, то, конечно, вряд ли из-за одышки.

— Нет.

— Почему? — вскидывает на него взгляд широко распахнутых глаз.

— Потому что мы не закончили.

Внутри зреет глухое раздражение. Она ради денег всё терпит. При малейшей возможности пытается сбежать. А он тут с инородными ощущениями, блядь.

— Хорошо, — вытирается салфетками, поднимается с колен. — Тогда можно я в ванную схожу? На пару минут?

— Можно, — с раздражением застёгивает ширинку и поднимается с дивана. Наверное, слишком резко, потому что она шарахается в сторону. Поднимает платье, пытается его надеть. — В доме никого нет, иди так.