Сердце бандита - Дана Стар Страница 10

Мои веки слипаются. Я закрываю глаза, улетая в беспечный полёт, в бесчувственную темноту.

Дни летят. Самочувствие становится лучше. Ко мне возвращается аппетит. Я начинаю вставать с кровати. Разминаюсь. И всё время думаю о том, что когда я полностью поправлюсь, я найду грёбаную мразь. Артура. Тварь. Из-за которого погибла моя беременная невеста. Когда-то мы были лучшими друзьями. Вместе росли, вместе в школе учились, вместе построили бизнес. Да, бизнес был не совсем чистым, но куда лучше, чем штамповать сраную пыльцу.

Я виноват. Упустил тот самый важный момент, когда Артур впервые попробовал дурь. Его развели как лоха. Я не смог спасти друга. Он превратился в зависимое дерьмо. В то время как я по-настоящему влюбился.

Света. Мы собирались пожениться. А ещё, она сообщила мне чудесную новость, что ждёт ребёнка. Криминальные делишки отошли на второй план. Я дал слабину, именно в тот клятый миг, когда был полностью погружён в семью. Воспользовавшись моментом, лучший друг, с которым мы владели общим бизнесом по перегонке спорткаров, нанёс мне удар в спину.

Артур Селиванов хотел уничтожить мою империю. Отобрать у меня всё. Предать. Отомстить за то, что я променял лучшего друга на бабу. Я не успел с ним разделаться. Я тщательно готовил для падлы самую изощренную и болезненную пытку, но не успел воплотить планы в реальность. Ублюдка арестовали. За распространение и производство наркотиков.

Не хочу вспоминать об этом. Хоть и прошло уже четыре года. Её гибель будто вчера случилась. Свету со мной спутали. Они думали, я тоже нахожусь в той машине. Но она ехала из поликлиники одна, после УЗИ. Света сказала, что у нас будет сын. А дальше… взрыв. Мою невесту убили те уёбки, которым Артур задолжал, когда не послушал меня и стал вливать наши общие деньги на подпольное производство наркоты.

Нахуя мне наркота! Я тачки люблю. Тачки… вот моя доза. Но Артур посчитал дурь более прибыльным делом. Несколько раз он пытался меня переубедить, чтобы начать новое дело. Дело кончилось тем, что, обезумев, я дал ему по роже. На удар меня спровоцировали его чёрные, как у совы, зрачки.

Когда мы окончательно разругались, Артур исчез. Я долго его искал. Но погоны нашли ушлёпка первыми. Возможно, ублюдок подумал, что это я натравил на него ментов. Сдал его с потрохами. Тупые, если честно, доводы. Я бы не стал пихать мразь за решётку. Я бы его просто по асфальту размазал, без разбирательств. Предательство не прощают. Его смывают. Кровью.

Новость о новом сердце изрядно меня шокировала. В принципе, я привык к ощущениям. Уже почти месяц прошёл после операции. Я начинаю забывать про кровавую бойню, после которой едва не погиб. Я понял лишь одно, Артур каким-то образом вырвался на свободу, но Арслан выяснил, что и ублюдку досталось прилично. Его ранили. Во время перестрелки. Достаточно сильно. Надеюсь, он сдох.

Три недели назад я вернулся домой. С виду, во мне мало что изменилось. Даже мышцы почти не сдулись. Я быстро набираю форму за счёт правильного питания и умеренных физических нагрузок. Но часто испытываю необъяснимый дискомфорт в груди. Врачи говорят, такое бывает.

Послеоперационные боли — норма. Они меня, если честно, напрягают. Как напрягает вопрос: кто стал моим донором? Кто пожертвовал собой, ради такого ублюдка, вроде меня? И не начнётся ли у меня реакция на отторжение трансплантата?

Арслан заверил, что тот парень, сердце которого мне вшили, получил несовместимые с жизнью травмы. Его мозг умер, в то время, как органы какое-то время продолжали функционировать. Родственники пострадавшего приняли решение — отдать его органы нуждающимся.

Смогу ли я вернуться в привычный ритм жизни? Смогу ли гонять на запредельной скорости по ночному городу, глотая адреналин? Смогу ли развлекаться с девчонками, как раньше, трахая пятерых за одну ночь?

Пока неясно. Время покажет.

Закрутив кран, я выхожу из душа, набрасывая на влажные бёдра полотенце. Сейчас я не в лучшей форме, но выгляжу неплохо. Мышцы пока ещё не утратили твёрдость. Я должен хорошо питаться, чтобы и дальше чувствовать себя олимпийским богом.

Подхожу к зеркалу. Замираю напротив собственного отражения. Взгляд моментально падает на НЕГО. Моё пожизненное увечье. Напоминание о кошмарной перестрелке.

Как я мог? Ошибиться. Пулю в себя принять. Я не думал тогда ни о чём. Я просто закрыл собой брата, когда увидел, как в его сторону направляют дуло пистолета. На нас напали внезапно. Исподтишка. Как подлые крысы, устроив засаду.

Я спас брату жизнь. Теперь, он спас мою. Но надолго ли? Или же он просто оттянул время моей смерти. Я слышал, что донорские органы могут не прижиться в теле нового хозяина. Дать сбой. Вызвать отторжение.

Сейчас я смотрю на себя в зеркале и понимаю, что мои ресницы становятся влажными от угнетающих мыслей. Особенно, когда я смотрю на уродливый рубец.

Я урод. Неполноценный калека. А это… на моей груди теперь метка дьявола. Клеймо уродства.

Я смотрю на затянувшийся шрам в запотевшем зеркале. Дрожащей рукой касаюсь неровной линии — шва. Дышать становится трудно. Тело бросает в жар. Моё отражение в моих глазах быстро мутнеет и расплывается, а левую часть груди прошибает острым импульсом боли. Застонав, я хватаюсь за сердце руками. Спотыкаюсь. Поскальзываюсь. Улетаю спиной в никуда.