Наследник для оборотня - Маша Моран Страница 10

Сам не знаю почему, но сворачиваю на пустую объездную дорогу, которая ведет к старой ратуше. Хотя, это слишком громкое название для башенки с часами и колоколом, но раньше ее звали именно так. Как сейчас — не знаю.

Когда я приезжал в Логовец, меня всегда манило именно сюда. Не знаю, что такого притягательного было в этом месте… Мне просто хотелось быть здесь. Как будто я постоянно чего-то ждал. Ждал. Этого не случалось. Я уходил. Но каждый раз возвращался. В надежде, что… Идиотизм какой-то.

Наш род сохранял каждую крупицу истории. Все, что происходило с берсеркерами тщательно записывалось в наши собственные летописи. Каждый род скрупулезно отмечал каждую мелочь — в этом и был секрет власти и могущества. Идиот — тот, кто повторяет ошибки прошлого, не извлекая из них никаких уроков.

История строительства ратуша была известна даже обычным людям. Вот только для них это была красивая сопливая легенда о любви. Для меня же — кровавая летопись того, как один глупец пожертвовал всем ради смазливой шлюшки.

Прадед строил башню собственными руками — хотел сделать подарок ведьме. В нашей семье верили, что она его приворожила. Не знаю, так ли это, подлые сучки способны на все, лишь бы получить защиту, но… Но для нее прадед создал маленький кусочек Италии, потому что ведьма обожала эту страну. У всех девушек на фресках и картинах внутри было ее лицо. Прекрасные мадонны мягко и насмешливо улыбались, свысока глядя на тех, кому разрешалось войти.

Я не понимал прадеда. Не понимал этой его тяги к какой-то девке, которая уводила его из семьи. Да, там был хорошо спланированный брак по расчету, выгодный обеим сторонам, но чтобы вот так демонстрировать всем свою любовницу…

Странно, но все упоминания о ней его сын, мой дед, постарался стереть с лица земли. Вот только ратушу почему-то пощадил. Наверное, боялся недовольства местного населения. Безымянная ведьма основала здесь же детдом для сирот — видимо, хотела подобной благотворительностью прикрыть свою шлюшью натуру и казаться всем чистенькой.

Понятия не имею о причинах ее поступка, но детдом функционировал до сих пор. Правда, по документам, которые я начал разбирать, уже давно медленно загибался. Неудивительно. Здесь все приходило в упадок.

Я притормозил перед небольшой площадью. В наступающих сумерках контур башни четко вырисовывался на темно-сером фоне неба. Золоченые стрелки часов равнодушно отмеряли время на темно-синем циферблате, украшенном звездами, солнцем с волнистыми лучами и улыбающейся луной. Стрелки сдвинулись, отмечая новый час, и человек на самой вершине ударил в колокол.

Я вздрогнул. Как будто перенесся в средневековье. Кровь забурлила, и шерсть на загривке стала дыбом. Я ощущал себя затравленным зверем. Еще немного, и гонящиеся за мной псы, покажут свои оскаленные пасти.

Что-то происходило… Надвигалось. Готовилось. Я чувствовал это. Звериным чутьем. Но никак не мог понять, откуда исходит эта невидимая опасность.

Заглушив мотор, я отодвинул соседнее сидение и вытащил кобуру с двумя пистолетами. Быстро надев, накинул сверху пиджак и вышел из машины. Мне не нужно было оружие, чтобы разобраться с врагом. Но еще с детства я прекрасно усвоил, что труп с пулевыми отверстиями вызывает гораздо меньше вопросов, чем обезображенное когтями, изрезанное в лоскуты, тело. Если его, конечно же, найдут.

Не знаю почему, но я ожидал подставы даже здесь.

Я пересек вымощенную брусчаткой площадь, с удивлением понимая, что вокруг ни души. Вообще никого. Даже птиц нет. Неужели, все уходят спать по расписанию? Еще не так поздно, и по идее, здесь должно быть полно народа. Словно в издевательство, налетел почти ураганный порыв ветра. Запах дождя стал ближе. Где-то совсем рядом грохнул гром. Гроза близко.

Я обогнул двухэтажную постройку, решив зайти с черного хода. Сколько себя помню, здесь всегда служил смотритель — так его все называли. Георгий Иванович — сутулый морщинистый старикан, которому еще в моем детстве было лет девяносто.

Не знаю, каким образом он замумифицировался, но когда после моего громкого стука, распахивается дверь, и я снова вижу его беззубую улыбку, закрадываются подозрения о его связи с ведьмами.

— Господин Дагмар! — Он распахивает объятия, и мне приходится наклониться, чтобы его обнять.

В нос тут же забиваются запахи вина, яблок и чего-то еще… В горле зарождается рычание. Чужой запах. Старика до меня кто-то обнимал. Несколько часов назад. Утром. Кто-то, кто пахнет цветочными духами и терпкой сладостью. Молодая женщина. Сладкая, как сливочная карамель.

Я заставляю себя отстраниться. Это уже совсем заскок.

Беззубая улыбка становится еще шире, и Георгий Иванович отступает в сторону, пропуская меня внутрь:

— Несколько дней в Логовце, а пришел только сейчас… Совсем ты обо мне забыл.

Я улыбнулся:

— Прости, что без подарка. Исправлюсь.

Старик махнул рукой:

— Вы, молодежь, не понимаете, что подарок для нас — ваше внимание.

Я разулся и прошел за Георгием Ивановичем в крошечную кухоньку. Здесь было так тесно, что я почувствовал себя в клетке. Радостные цветастые шторы слабо вязались со вздувшейся на стенах известкой. Кое-где даже был виден крошащийся красный кирпич.

Я подозревал, что дела идут хреново, но не настолько. И не в городе, который отец обожал чуть ли не больше, чем нас с Грегором.

— Красивые, да?

Я вопросительно посмотрел на Георгия Ивановича. Он жевал губы и рассматривал шторы.

— Маринка повесила. Сказала, что у меня тут почти как в склепе.

Я не помнил никакой Маринки. Да и как-то все равно было, кто пытается подмазаться к смотрителю. Может, какая-то ушлая девица надеется на стариковское наследство.

Я отвернулся от занавесок и тут же вспомнил женский запах. Сладкий, нежный, неуловимо притягательный. Но такой слабый… Почему-то он взбудоражил настолько, что я и сам не понял, как усиленно принюхиваюсь, стараясь различить его среди сотни других.

— Внучка?

— Да какая внучка?! — Георгий Иванович накрывал на стол, пока я рассматривал фотографии, которыми он увешал голую стену.

Странно, раньше их здесь не было. Все в красивых серебристо-стальных рамках, на белом фоне. Черно-белые и парочка цветных.

— Воспиталка она, в детдоме нашем. Недавно тут. Издалека переехала. Вот пытается обустроить мою берлогу. Обещала и стены побелить. А пока вот так…

Я рассматривал фотографии. В основном, виды города. Ратуша, старая крепость, затерявшаяся в лесу. Были даже мы с Грегором — стояли по обе стороны от смотрителя и почему-то хмурились. На одной из фотографий Георгия Ивановича обнимала какая-то дородная тетка с черным пучком на голове. Фото было цветным и казалось сделанным недавно. Я ощутил странный укол разочарования. Сам не знаю почему.

— Это она?