Между нами только 18+ - Анастасия Бельская Страница 10

Максим

Я ни разу не ошибся, когда решил, что в этой девочке есть потайное дно.

А спустя всего четыре дня я осознаю, что там — целый склад, и нужно копать и копать, чтоб вытащить ее натуру на поверхность. Кто до этого ее трахал вообще, что похоронил под пыльной крышкой все похабности и желания?

Я вырубаю звук на колонке, где играет последний альбом «Комсомольска», и закуриваю, набирая Настю. Она сказала, что кончила — и до боли в члене хочется услышать, как ее голос звучит после этого.

— Да? — выдыхает она так тихо, что, если бы не сквозящая сейчас тишина, хрен бы расслышал.

— Как оргазм, сладкая? — выдыхаю дым, точно зная, что ей это нравится.

На том конце провода тихие вздохи, возня, и шелест одеяла. Она говорила, что часто мерзнет, и, кажется, сейчас тоже забирается в тепло.

— Офигенно, — сдавленно отвечает она, и я удовлетворенно хмыкаю, потому что, блять, это приятно.

— Ты очень быстро кончаешь. Так всегда?

Я специально слегка давлю с такими вопросами после оргазма, стараясь как можно быстрее преодолеть ее смущение. В переписке она смелая, и не стесняется сказать, какие ласки клитора ей доставляют.

А вот по телефону…

— Нет, — признается она почти шепотом, и тут же продолжает, — так вообще только с тобой, не знаю, почему… Мне просто крышу сносит от наших переписок.

«Мне тоже» — проносится в голове, но я давлю эту мысль, и произношу другое:

— И никакого отторжения?

— Ммм?

— Я ведь писал, что хочу вылизать твою попку, сладкая. Это входит в понятие «можно», или ты такое не любишь?

Да, детка. Привыкай к моей пошлости в наших разговорах — уж слишком хорош вид на твою задницу в пене, чтобы я строил из себя святого. Мне нравится, как ты выглядишь, и как реагируешь на все наши безумства в тексте, но, черт… Я должен знать, действительно ли тебе это нравится.

— Настя?

— Да, я тут… Максим…

— Да?

Вздох, в котором я легко распознаю смелость сквозь смущение и готовлюсь услышать что-то большее.

— Твои разговоры про мою попу… В общем, это не «можно». Это как раз-таки «крышесносно».

Да, блять.

Моя девочка.

— Тогда готовь свои ягодицы, сладкая… Потому что я уже предвкушаю, как исцеловываю там все.

Она опять тихо и тяжко дышит, и мне стоит невероятного труда не подколоть ее за это. Но знаю, чувствую, что нельзя — она только-только делает шаги «за мной», и смущать ее в этом было бы идиотством.

— В чем ты сейчас?

— Розовая толстовка с капюшоном, черные трусики и… Теплые носки на ногах. Прости, это не то, что…

— Охуенно.

Я выдыхаю это слово, нарочно прерывая ее, и давая осмыслить сказанное. Пусть подумает, и поймет, что я и сам в состоянии решить, то это или не то.

— Ты считаешь?..

— Это чистый секс, малышка. Домашние вещи на милых девочках, которые быстро мокнут между ног — лучше всяких блядских чулков и стрингов.

Она выдыхает, кажется, носом, и снова возится, трется, елозит… Я необъяснимо хочу спросить, как она там. И услышать рассказ, как ей снова неймется, и хочется секстинга со мной. Но молчу, прекрасно понимая — пока рано ждать от нее больших шагов в этом.

— Максим?

— Да, сладкая?

— Ты офигенный.

— Для человека, работающего с текстами, ты слишком часто повторяешься, — посмеиваюсь, и слышу ее недовольные вдохи.

Это не затем, чтобы задеть ее. А просто оттого, что не привык получать комплименты. Что должен отвечать тридцатичетырехлетний мужик на вот эту фразу? «Я знаю»?!

Я знаю, как доставить женщине удовольствие. Понимаю, зачем и как нужно возбуждать не только голым телом, но и пальцами, словами, языком. Точно разберу, когда женщина кончила — обмануть меня в этом не получится никакими стонами.