Беременная от моего сына - Ольга Джокер Страница 10

***

— Когда ты пригласишь меня в гости? — спрашивает Анька. — Живешь там целую неделю, а я так и не побывала у тебя в апартаментах. Где справедливость?

— Ань, на следующей неделе обязательно, — спешу переодеть передник, потому что из-за сильного снегопада чуть не опоздала на рабочую смену.

К счастью, Олеся Максимовна тоже пока не приехала. Наверняка застряла где-нибудь в пробке и сейчас злится, что не может никого из нас проконтролировать.

— Расскажи, как там отец Макса? — Анька задумчиво подпирает голову рукой и смотрит на меня помутневшими зрачками. — Часто наведывается к тебе в гости?

— Что? Нет! Нет, конечно! — щеки тут же горят, словно меня поймали за чем-то постыдным. — Мы практически не видимся с ним.

Говорю подруге чистую правду. Все вопросы и правда стал решать Максим. Он появляется в моей квартире каждый день — притаскивает пакеты с продуктами, довозит до работы и часто успевает забрать. Мы почти не разговариваем с ним, да и, честно говоря, я понимаю, что в том настроении, котором приезжает Макс, его лучше не трогать. Я догадываюсь, что всё это делается только с подачи Артура, поэтому не хочу усугублять ситуацию между ними и нами.

Сегодня утром я сказала Максиму, что со всем справлюсь сама. Что, если он волнуется о том, как отреагирует на его неявку отец, я могу соврать и сказать, что он по-прежнему бывает у меня каждый день. Что отвозит на работу, исправно забирает и пачками таскает продукты. И только после этого, сегодняшним утром, Макс оттаивает. Довозит меня до работы, покупает на заправке горячий шоколад, булочку с корицей и даже желает хорошего дня.

— Ясно-о-о, — протяжно отвечает Анька. — Папаша решил проучить сыночка. Что же, правильно делает. С таким уродом только жёсткими методами…

Слышится громкий цокот каблуков и все мы дружно поднимаемся со своих мест, начиная рьяно протирать столы. Олеся Максимовна появляется в ресторане с часовым опозданием. Запыхавшаяся, недовольная, со взъерошенными волосами. Она окидывает каждого из нас пристальным взглядом и дольше остальных задерживает свой взгляд на мне, а точнее на моем округлившемся животе.

Анька говорит, что со спины совсем не видно, что я беременна, а спереди похоже, будто я максимум на четвертом месяце беременности, либо просто переела. Я не поправилась, лицо не покрылось пигментными пятнами, давление в норме, а шейка матки отлично выдерживает нагрузки. Иногда мне кажется, что я смогла бы проработать здесь до самых родов — настолько мне в кайф то, что я делаю.

— Интенсивнее, интенсивнее! — злобно выкрикивает начальница и проходит мимо нас.

Фух, кажется пронесло.

Рабочий день начинается по обычаю спокойно, а ближе к обеду в ресторан вваливает целая толпа посетителей. Мы бегаем от столика к столику, разносим заказы, улыбаемся каждому из них. За дальним столом сидит важный клиент — он явно торопится и просит принести мне заказ как можно скорее. Я ставлю на разнос, заказанный им суп из морепродуктов и чай с десертом, и толкнув ногой дверь, выхожу в полный зал.

Ловко лавирую между столиками, но, когда до клиента остается каких-нибудь пять метров, неожиданно сталкиваюсь с официантом по имени Марк, чувствуя, как разнос и всё его содержимое летит на пол. С грохотом, брызгами супа на посетителей. Под недовольный взгляд заказчика и жжение руки от кипятка. В зале воцаряется недолгое молчание, прерываемое стуком каблуков.

— Прошу прощения, я сейчас принесу новый заказ, — произношу, запинаясь перед клиентом.

За всю мою практику официантки такое со мной происходит впервые. Так, чтобы на глазах посетителей и коллег.

— Не стоит, девушка, — отвечает, пожав губы клиент, — на этом моё знакомство с вашим рестораном окончено.

Олеся Максимовна пытается сгладить ситуацию, пообещав бесплатный обед в качестве компенсации, но клиент слишком торопится, чтобы слушать её. Он покидает зал твёрдой походкой, а я плетусь следом за начальницей в её кабинет.

— Настя, я предупреждала тебя. Это была последняя твоя выходка, — произносит Олеся Максимовна, барабаня острыми ногтями по столу. — Говорила я тебе — иди в декрет, детка.

— Мы столкнулись и беременность здесь совершенно ни при чем, — отвечаю, едва сдерживая слёзы.

Сидеть в её кабинете под строгие нравоучения некомфортно. Я чувствую себя особо опасной преступницей, где за беременность меня порицают и осуждают, а за малейшую провинность — чуть ли не казнят.

— Нет, даже не проси меня, Настя! — взмахивает руками Олеся Максимовна. — Снимай униформу, забирай свои вещи и марш отсюда.

Я на секунду забываю о том, что только что лишилась любимой работы, потому что понимаю, что денег мне тоже не видать.

— Простите, в прошлый раз Вы выплатили мне не всю сумму. К тому же, за текущий период тоже не было выплат, — шмыгаю носом и часто моргаю глазами, чтобы предотвратить выступившие слёзы.

— Я сказала: Пошла вон отсюда! — шипит начальница с силой стукнув по рабочему столу ладонью.

Мне кажется, что о моём позорном увольнении теперь знают все, судя по тому, как сочувственно меня провожают взглядами коллеги и гости. Анька увязывается за мной, помогает собрать личные вещи и вызывает такси, пообещав, что утешать приедет только завтра.

Я выхожу на улицу с каким-то полным опустошением внутри. Забираюсь на заднее сиденье такси, диктую нужный адрес и прикрываю глаза от неожиданно накатившей на меня усталости. Руку сильно жжет и я хаотично вспоминаю, есть ли у меня дома что-нибудь из лекарств, чтобы убрать волдыри и неприятные болезненные ощущения. Обхватываю себя руками за плечи, поддаюсь нахлынувшим эмоциям и, впервые за время своей беременности, хочу вновь оказаться в детстве, где не было проблем и волнений. Открываю заплаканные глаза только тогда, когда водитель подвозит меня к дому.

Расплачиваюсь деньгами, выбираюсь из заднего сиденья и делаю несколько шагов в сторону подъезда. Ноги ватные, почти не слушаются меня. Я мечтаю о горячем чае и таблетке обезбаливающего, поэтому не сразу понимаю, что меня окликают по имени. Вздрагиваю, когда слышу за своей спиной твёрдый, чуть хрипловатый голос, и словно прирастаю к месту, когда осознаю, что ко мне приближается Артур. А я заплаканная, меня привез домой совершенно не Макс, поэтому придется искусно врать, прикрывая обожженую руку. К тому же, настроение такое, что впору убивать, а не улыбаться.