Стоять, бояться, раздеваться! - Мария Коваленко

– Босс, я вообще отпуск просил в подарок.

Высокий, мускулистый, похожий на быка с корриды начальник службы безопасности стянул галстук набок и оперся руками о стол генерального директора.

– Слушай, а чем моя секретарша хуже отпуска?

– Да это не баба, а ходячий геморрой с буферами!

– Геморрой, Руслан, это когда три проверки в один день и некогда в кресло упасть. А... как ты выразился, буфера Вероники – стратегическая ценность компании и главный отвлекающий фактор на любых переговорах.

– Марат Закиевич, может, не надо?.. Новый год все-таки...

– Прости, но больше мне ее доверить некому.

Начальство тяжело вздохнуло, но отменять решение не стало.

Приказ о переводе остался лежать на столе, а от каллиграфического «ознакомлена» с жирной точкой после подписи бывшему бойцу спецназа, оперу и подполковнику в отставке Руслану Бадоеву захотелось достать из бара бутылку водки и напиться в хлам.

* * *

– И ничего вы не знаете о женской груди! – Стараясь не выдать расстройства из-за перевода, секретарша генерального медленно собирала вещи и архивировала электронные документы. Горько было до слез, но на работе слезы были под запретом.

– Вероника, ну не тебе с твоей грудью жаловаться, – важно протянула начальница кадрового департамента Брошкина. Она тоже была в курсе перевода, и отвлекала коллегу, как могла.

– Четвертый размер – это не только красиво, но и тяжело! Плюс не забываем про сколиоз и впивающиеся в кожу лямки.

– Зато как мужики шеи сворачивают! – вставила своих пять копеек тощая бухгалтерша Валентина из сметного.

– Сворачивают! Но только ж у них зрение сразу становится тоннельным! – Вероника сложила ладони в подобие бинокля и демонстративно направила его на «нулевку» бухгалтерши. – Они выше шеи ничего не видят! А богатый внутренний мир вообще становится до лампочки.

– Да ладно тебе, – отмахнулась Брошкина. – В нашем деле главное приманить, подсечь качественно, а потом уже и глаза откроются. Если надо.

Вероника с тоской посмотрела на свой безымянный палец, на котором еще вчера красовалось обручальное кольцо, и вместо следующей обличительной фразы уставилась в монитор ноутбука.

С буквами и цифрами ей было проще. Цифры не предавали, не лгали и не бросали. Буквы не пялились в декольте. И хотя бы для них два её красных диплома и три иностранных языка что-то значили.

– Вер, а тебя к Бадоеву вообще надолго переводят?

Вероника, конечно же, заметила, как ушла Брошкина и загорелось любопытством лицо Валентины. Она ждала ответа, словно это был её приговор. Сидела напряженная, мяла край юбки и нервно кусала губы.

Точь-в-точь как вчера сама Вероника, когда Паша признался, что скоро женится на другой и у них с этой счастливицей будет малыш. Маленький мальчик. Возможно, похожий на Пашу. Такой, о котором Вероника сама мечтала уже год.

– Не знаю. Срок ссылки Марат Закиевич не сообщил.

Даже захотелось обнять эту дуреху и сказать, чтобы не волновалась за честь и половые органы своего ненаглядного начбеза. Вероника вообще не представляла, что Валя могла найти в этом солдафоне. Гора мышц и бритый затылок. Ни манер, ни воспитания, ни интеллекта.

Впрочем, это было не её дело. Не ее!

– А Руслан Азимович не сообщил, он тебя в свою приемную посадит или к парням в отдел безопасности? Там у них, вроде, тоже место свободное есть... – Валя была отчаянной девушкой и совсем не умела сдаваться.

Веронике так и зудело сказать в ответ: «К себе на колени». Чтобы Валя закончила, наконец, мучить ее своими вопросами. Но нимб ещё держался, и боль от предательства заставляла махать ангельскими крыльями.

– Валюш, я не знаю. Там у Бадоева сейчас сисадмин черепашкой ползает. Пытается провода проложить. Но получится или нет... – Вероника пожала плечами и снова уткнулась в монитор.

По-хорошему, ей лучше было бы уволиться после такого понижения. Не для того она себя из провинциального болота доставала и лебедя из гадкого утенка делала, чтобы уходить в секретарши начальника службы безопасности. Если бы не Марат Закиевич с его просьбой потерпеть, пережить трудности на фирме вместе с ним и помочь безопасникам, она ещё вчера написала бы заявление об уходе по собственному желанию.

Вчера так и хотелось обрубить все связи. Но, вопреки всем злым языкам, начальство ценило Веронику не за грудь. А разочаровывать босса в своих умственных способностях секретарше было стыдно.

Так, завершив дела, сложив секретные папочки в сейф, а обычные на край стола, она и покинула любимое рабочее место.

Острые каблучки звонко цокали по плитке.

Роняя слюни, мужская половина компании следила за красоткой голодными взглядами.

Сгорая от зависти, через плечо подглядывала женская.

И только один человек во всем бизнес-центре не смотрел, не ждал, а, наоборот, – искренне надеялся, что буфера и длинные ноги так и не посетят его скромную мужскую обитель.

* * *

В свои сорок четыре Руслан Азимович Бадоев был здоров как бык. Он не знал, что такое простуда, головная боль или любимое мужское «защемило». Единственное, от чего его щемило – красивые женщины с космическим вакуумом в голове.

Именно такой была первая и единственная жена начбеза. Десять лет он терпеливо нес свою кару за то, что в двадцать на волне спермотоксикоза прогулялся в ЗАГС. Еще десять – сходился и расходился. А последние четыре начал, наконец, жить в свое удовольствие.

Без блондинок.

Без вакуума.

Без неземной красоты с купюроприемником вместо сердца.

В кровати сменялись Нади, Вали, Даши. Безымянным пальцем он теперь пользовался исключительно в эротических целях. И казалось, что так можно счастливо дожить до старости.

Он бы и дожил, если бы не босс с его бесценной секретаршей, которая умудрилась спутаться с осведомителем конкурентов и теперь переходила под полный контроль СБ. Круглосуточный, мать его!

Не такой он ждал подарок на Новый год. Совсем не такой!

Последняя пассия, Валентина из сметного отдела, уже прямым текстом говорила, что соскучилась. Младший Бадоев твердым поленом в трусах требовал по утрам влажных женских объятий. И по графику отпусков числилась его неделя свободы.

Целая неделя в кровати! С ласковой бабой. Во всех плоскостях.

Но...