28 сантиметров счастья - Анна Шварц

— Ди, и кто счастливчик? От кого залетела наша главная девственница института?

Тук-тук. Тук-тук. Сердце бьется в ритм музыки бара, где я сижу со своими подругами. Рука дрожит вместе с бокалом сока. Мне придется сказать правду, или мне уже ничего не поможет. Судьба матери-одиночки меня не прельщает.

— Не знаю.

Оксана выпучивает глаза. Эля закашливается и выплевывает пиво на стол.

— Ка-а-к? — тянет Оксана, растерянно моргая, — В каком смысле? Диан, ты нормальная вообще? Шутишь, что ли?

— Нет. Я вообще ничего не помню. Мне явно что-то тогда подмешали в напиток, — я устало сжимаю голову руками, будто бы пытаясь встряхнуть, выдавить из глубин памяти хоть какие-нибудь воспоминания о том вечере. Хоть какую-нибудь зацепку. Мелочь. Просто мелочь.

Но перед глазами встают только неясные силуэты, и то я не уверена, что это не игра воображения или так называемые «ложные воспоминания».

— Чегоооо?

— Господи, не перебивай! — морщусь я, — около месяца назад я пошла в клуб. Впервые! Общалась со всеми, танцевала, а потом ко мне подсел какой — то парень. Мы мило болтали, я впервые заказала себе алкоголь и… я больше ничего не помню! Темнота! Всё! Просыпаюсь наутро в каком-то отеле, а через месяц у меня задержка и положительный тест. Двенадцать положительных тестов…

Я хватаю сумочку, судорожно в ней роюсь и вываливаю на столик кучу разных тестов с полосками, плюсиками «1-2недели» и прочей фигней. Подруги отшатываются от них.

— Ди, блин! Ссаные тесты на стол?!

— Идите к черту, — я начинаю плакать, уронив голову на руки, — какая разница, какие они? Двенадцать тестов, один анализ крови и одно УЗИ. Я беременна. Радость-то какая.

* * *

Я бы никогда в жизни не рассказала о таком. О том, что я совершенно не помню ночь, после которой забеременела, не помню человека, с которым это сделала, и о том, что так и не решилась на аборт. Наверное, я полная идиотка. Так, наверное, и подумала гинеколог в женской консультации, которая записав мой возраст, подняла на меня взгляд и задумчиво рассмотрела еще раз.

— Сохранять будете?

— Что? — растерянно произношу я. Почему-то я не могу понять ее вопрос и у меня возникает стойкая ассоциация с сохранением файлов на компьютере. Она спрашивает меня — стоит ли сохранять обо мне информацию?

Врач раздраженно закатывает глаза и продолжает дальше что-то нервно писать.

— Сохранять, спрашиваю, будете или аборт делать?

— Я не знаю… может, не надо аборт?

— В смысле? Я вам уже направление пишу, — хмыкает женщина, и снова стреляет в меня взглядом, — вам двадцать один, работы нет, мужа нет. Кормить ребенка как будете?

— Я как-нибудь постараюсь, — неуверенно произношу я.

Мне кажется странным, что это ее заботит. Работы у меня нет из-за того, что я училась, но я ведь могу устроиться? Или найти того мужчину, от которого этот ребенок. В конце концов, может, он мечтает о ребенке, иначе зачем бы ему заниматься со мной сексом без презерватива? А с утра он не остался, потому что ему позвонили с работы… Боже, Диана, ты наивная чухня. Даже звучит смешно.

— Слушайте, не надо направление, — я беру себя в руки, перестав гонять в голове дурацкие мысли, — в конце концов, ребенок не виноват, что так все получилось.

— Какой ребенок? — врач отрывается от писанины и устало смотрит на меня, — девушка, на этом сроке там только набор клеток. Они даже боль не чувствуют.

— Какая разница? — пожимаю я плечами, — вы тоже были набором клеток. Вы бы были счастливы, если бы вас не было?

— Я об этом не узнала бы никогда.

— Ну и я о чем?..

Гинеколог так грозно сверкает глазами, что мне хочется встать и уйти. Кажется, что-то у нее пошло не по плану. Я явно не должна так ей отвечать. Она действительно ждет, что я радостно выдохну и с облегчением произнесу «а, ну ладно, раз это всего лишь набор клеток…»

— Я была долгожданным ребенком, — медленно и вкрадчиво произносит женщина мне, — и мои родители позаботились о том, чтобы я росла не на пособия.

— Я не стану его растить на пособия.

— Да, двадцатилетняя соплюха найдет за пару недель работу с хорошими декретными. Охотно верю.

— Пошла ты в задницу, — отвечаю я, поднимаясь и быстрым движением забирая со стола лист.

— Эй! Куда? Результаты оставь!

— Это результаты УЗИ моего набора клеток. Вам они ни к чему. Наблюдаться у вас я не стану.

— Родишь в канаве?

— У другого врача, — хмыкаю я и захлопываю дверь в женскую консультацию.

* * *

Я рассказала свою тайну Эле и Оксане, потому что они единственные, кто могли бы мне хоть как-то помочь. Эля училась на последнем курсе факультета журналистики, уже успела пройти практику во многих печатных и интернет-изданиях нашей страны и завести полезные знакомства.

А Оксана была дочкой одного из депутатов.

Да, это было как-то расчетливо, но что теперь поделать…

— Ди, ну не рыдай… — ладошка Эли ложится мне на плечо и осторожно гладит, — слушай, может, аборт?

— Не могу…

— Ты это ей предлагаешь на полном серьезе? — со смешком интересуется у подруги Оксана, — человеку, который устроился волонтером в кошачий приют, предлагаешь сделать аборт? Человеку, который бомжей подкармливает?

— Боже, — вздыхает Эля, — ей просто подмешали какой-нибудь наркотик в алкоголь! Это глупо будет очень, если она… ой, ладно. Ди, ты помнишь лицо того парня? Надо пойти в полицию.

— Не помню я лицо…

— Родинки? Татуировки?

Я медленно качаю головой, хотя, в памяти вспыхивает что-то неясное и расплывчатое. Тату? Я не уверена, что это не игра воображения, но я будто на секунду вспоминаю очертания темной татуировки на груди человека. Я лежу, а он нависает надо мной обнаженный. Черт, нет, наверное, это все-таки игра воображения, потому что тот парень, который подсел ко мне, был достаточно худым, а в этом видении у меня невероятно здоровый и накачанный мужик.

— Размер члена?

— Эй, — я закашливаюсь от неожиданного вопроса, а Эля смеется.

— Нет, серьезно. Ты хоть что-нибудь почувствовала наутро?

— Да, — я задумчиво перебираю воспоминания, — у меня все болело между ног.

— Значит, это точно было не непорочное зачатие.

— Эль, — Оксана скептически смотрит на подругу, а потом переводит взгляд на меня. Я, тем временем, уныло пью сок через трубочку, — слушай, должно ж хоть что-то остаться после вашей совместной ночи? Записка? Номер в телефоне? Или он ушел по-английски?