Крошка Доррит. Книга вторая - «Богатство» - Чарльз Диккенс Страница 45

Если у Вас хватит терпения дочитать до этогоместа. Вы, пожалуй, подумаете: «Не может быть, чтобы Крошка Доррит ничего нерассказала мне о своих путешествиях, так не пора ли ей начать рассказ?» Да,верно, пора, но, право же, я не знаю, как за это взяться. После Венеции мыстолько объездили прекрасных городов (назвать хотя бы Геную и Флоренцию),столько видели достопримечательностей, что у меня голова идет кругом, когда япытаюсь все припомнить. Но ведь обо всем этом Вы можете, рассказать гораздобольше меня, зачем же мне докучать Вам своими рассказами и описаниями?

Дорогой мистер Кленнэм, прошлый раз я непобоялась откровенно признаться Вам в тех странных мыслях, что всегдапримешиваются к моим дорожным впечатлениям, наберусь же смелости и теперь. Вотчто чаще всего происходит со мной, когда я раздумываю об этих древних городах:не то мне кажется самым удивительным, что они простояли здесь столько веков, ато, что они существовали тогда, когда я и не знала об их существовании (кромеразве двух или трех), когда я вообще ничего почти не знала дальше тюремныхстен. Почему-то мне грустно от этой мысли, сама не понимаю почему. Когда мы вПизе ездили смотреть знаменитую падающую башню, был яркий солнечный день, небои земля — казались такими молодыми по сравнению с древней башней и окружающимипостройками, а тень от башни манила такой прохладой! Но первая моя мысль былане о том, как это красиво и любопытна; первая моя мысль была: «Ах, сколько жераз в то самое время, когда тень тюремной стены надвигалась на нашу комнату исо двора слышался унылый топот шагов, — в это самое время здесь все было так жеполно мирного очарования, как сейчас!» Эта мысль не давала мне покоя. Сердцемое переполнилось, и слезы хлынули из глаз, как я ни старалась удержать их. Ичасто, очень часто появляется у меня подобное чувство.

Знаете, с тех пор как произошла эта перемена внашей судьбе, мне гораздо чаше стали сниться сны; но странно, что во сне явсегда вижу себя не такой, как сейчас, а совсем, совсем юной. Вы можетевозразить, что я и сейчас не так уж стара. Да, но я не то хочу сказать. Во снея всегда вижу себя совсем девочкой, такой, как я была, когда стала учитьсяшить. Часто мне снится, что я опять хожу по тюремному двору, и вокруг менязнакомые лица, и даже не очень знакомые, которые не диво было бы и позабыть; аиногда я вижу себя за границей — в Швейцарии, во Франции, или в Италии — новсегда такою же девочкой. Однажды мне приснилось, будто я вхожу к миссисДженерал в том заплатанном платьишке, в котором впервые запомнилась себе. А вотсон, повторявшийся много раз: будто мы в Венеции и у нас званый обед сомножеством гостей, а я сижу за столом в траурном платье, которое носила свосьми лет, когда умерла моя мать, и доносила до того, что материя сталарассыпаться под иголкой. Сижу и с ужасом думаю о том, как должны удивитьсягости, что дочь такого богатого отца одета в лохмотья, и как рассердятся наменя папа, Фанни и Эдвард — ведь я выставила их на позор, раскрыв перед всемито, что они так тщательно держали в секрете. Но от этих мыслей я не сделаласьстарше, и сидя за столом, тревожно подсчитываю, во что обошелся этот обед, иломаю голову над тем, как нам покрыть такие расходы. Но ни разу мне не сниласьсама перемена в нашей судьбе; ни разу не снилось то памятное утро, когда Выпришли ко мне с этой новостью; ни разу не видала я во сне Вас.

Дорогой мистер Кленнэм, может быть, я такмного думаю о Вас — и о других тоже — наяву, что за день успеваю передумать всемысли. Должна Вам сознаться, что я очень тоскую по родине — до того тоскую, чтопорой, когда никто не видит, даже всплакну немножко. Я просто не могу большежить вдали от нее. У меня делается легче на душе, когда мы хоть на несколькомиль приближаемся к родной стороне, пусть даже я знаю, что это ненадолго. Такмне дороги места, которые были свидетелями моей бедности и Вашей доброты ко мне.Так дороги, так дороги!

Бог ведает, когда Ваше бедное дитя сноваувидит Англию. Всем у нас (кроме меня) очень нравится жить здесь, и овозвращении даже речи нет. Моему дорогому отцу, может быть, придется будущейвесной съездить в Лондон по делам, связанным с наследством, но едва ли онзахочет взять меня с собой.

Я стараюсь извлечь пользу из уроков миссисДженерал и льщу себя надеждой, что немного обтесалась под ее руководством.Теперь я уже довольно сносно могу объясняться на трудных языках, о которыхговорила Вам в прошлом письме. Я тогда не подумала о том, что Вы и тот и другойзнаете; но потом сообразила, и это помогло мне. Благослови Вас бог, дорогоймистер Кленнэм. Не забывайте

Вашу любящую и неизменно признательную

Крошку Доррит.

P.S. Главное, помните, что Минни Гоуэнзаслуживает того, чтобы Вы о ней вспоминали с самыми лучшими чувствами. Онапоистине достойна любви и уважения. Прошлый раз я совсем позабыла о мистереПанксе. Прошу Вас, если Вы его увидите, передайте ему сердечный привет от ВашейКрошки Доррит. Он был очень добр к Крошке Д.».