Зыбучий песок - Джон Браннер Страница 16

Жизнь виделась ему джунглями, где каждый обитатель, неважно, доктор или нет, скрываясь за маской цивилизованной добропорядочности и благовоспитанности, думал только о том, как бы урвать побольше. Неважно, что – репутацию, должность или деньги.

Впервые почувствовав широту элсоповских притязаний, Пол удивился, почему тот довольствуется скромным постом консультанта в заштатной провинциальной больнице с тремя сотнями коек, в то время как мог бы претендовать на гораздо более высокий пост в большом городе. Объяснение оказалось простым и обычным. Судя по ссылкам в периодике, вроде «Британского медицинского журнала», Элсоп очень рано стал печататься, поначалу в соавторстае с коллегами, имеющими более высокий статус, чем он сам. Следующим шагом должна была стать книга, и тема, на которой он остановился, звучала как сравнительный анализ психозов сельского и городского населения. Территория вокруг Чента была на восемьдесят процентов сельской.

Потому он здесь и находился.

То ли Пол сам создал такое впечатление, то ли, что более вероятно, оно появилось после знакомства с Айрис, но Элсоп поначалу считал нового регистратора хватким малым, вроде себя самого. Пол не спешил его разубеждать. Он внимательно выслушивал элсоповские многозначительные советы, обещал всенепременно последовать и: отодвигал в сторону. Вплоть до Рождества прошлого года Элсоп исправно его подталкивал, подсовывая письма в медицинские журналы, на которые все равно кто-то должен был отвечать, так почему не Пол? И всячески подчеркивал важность поста регистратора, как краеугольного камня всей последующей репутации.

Пол, и без того перегруженный неимоверными требованиями курса, который только что начал – двухлетней программой по психологической медицине, – согласился было на одно-два предложения, но, не видя особого толка, отказался и предпочел оставить время для занятий.

Сейчас, спустя два месяца после Рождества, Элсоп почти поставил на нем крест.

Пол все еше помогал ему раз в неделю в Бликхемской клинике, но предложение проводить приемы во время его отсутствия, оброненное как-то Элсопом, так и осталось пустым звуком, не породив конкретных планов своего воплощения.

«Наверное, я его разочаловал. Но тут он не одинок. Родители, жена, да и я сам вполне могли бы составить ему компанию.» Как бы то ни было, встретил его Элсоп довольно приветливо и махнул рукой в сторону единственного в полупустом кабинете кресла.

– Дайте мне, пожалуйста, все это сюда, – попросил он. На кушетке рядом с Полом лежала внушительная груда папок. – Как дела, молодой коллега?

«Сказать или нет? Все равно это уже не секрет. Только он не любит неудачников, а человек, у которого рушится брак, уже наполовину неудачник.» – Так себе. Наверное, это погода меня угнетает. Я начинаю понимать, почему пик суицидов приходится на март.

– Ну, вам же не семнадцать лет, – проворчал Элсоп, бегло просматривая блокнот с выписками из историй болезней. – Ваша жена все еще в отъезде?

– Да.

– Возможно, это дополнительный фактор. Я не захожу так далеко, как этот швед, который считает беспорядочность связей профилактикой правонарушений, но и не сомневаюсь в терапевтическом значении регулярного оргазма. – Элсоп усмехнулся. – Ваш друг Бакшад, кажется, это хорошо усвоил. Я встретил его вчера вечером в Бликхеме, если не ошибаюсь, с двенадцатой по счету девушкой с тех пор, как он здесь появился.

С трудом сдерживаясь, Пол чувствовал, как в нем поднимается волна ярости пополам с горечью.

«Терапевтическое значение оргазма! Очень хочется выплеснуть ему всю правду, а потом посмотреть на его физиономию.» Но пока решение не было принято, Элсоп продолжал:

– Говорят, вы наступили на хвост какой-то местной шишке?

Пол нахмурился.

– Миссис Веденхол, мировой судья! Кто вам сказал, доктор Холинхед?

– Конечно.

– Мне казалось, что я вполне понятно ему все объяснил. Но, видимо, я говорил недостаточно громко, и он не услышал.

– Ну, мне-то не надо так громко. – Элсоп посмотрел Полу в глаза. – Только честно, не возражаете, если я буду говорить прямо?

– Нет, конечно, – пробормотал Пол.

– Мне кажется, вы слишком увлекаетесь. Плохо. Нельзя так. Если вы будете отождесталять себя с этими несчастными, то очень скоро станете одним из них. Вы ведь проходили когда-то курс психотерапии, верно?

– Да, курс анализа, – ответил Пол и добавил обычную свою легенду. – Я думал, это самый простой способ взглянуть на психиатрию глазами пациента.

– Да. – Элсоп медленно кивнул и снова протянул: – Да-а: Ладно, нет ничего стыдного в перенапряжении. Это не самая легкая больница для работы, даже при ее размерах. И будет чертовски глупо, если вы позволите себе сломаться под таким ерундовым давлением, как Чент. Поэтому поберегите себя, пока не поздно.

«Как? Водить дружбу с Холинхедом и лизать ему ботинки? Послать к черту Айрис?» – Однако, – сменил тон Холинхед, – у нас на сегодня слишком плотный график, чтобы заниматься здоровьем врачей. Я просил включить в список миссис Ченсери, а вы этого не сделали.

– Простите, – стал оправдываться Пол. – Совсем вылетело из головы.

– Как говорил папа Фрейд: – Элсоп нарисовал на бумаге большую жирную стрелку, меняя очередность пациентов. – Ченсери вам не нравится как женщина. Мне тоже, но я не забываю это контролировать. А что еще за Арчин?

– Увас должен быть о ней отчет. Мы подобрали ее вчера ночью. Экстренный случай.

Элсоп перелистал бумаги.

– Нету. Наверно Холинхед все еще на нем сидит. Много кровавых деталей?

Я заметил, что чем необычнее случай, тем больше нужно времени, чтобы отцепить от него вашего начальника.

«Ну и как я должен на это реагировать? Как на панибратство или понимать, что ты выше Холинхеда? С тобой-то все в порядке, а со мной?» Пол как можно короче пересказал вчерашнюю историю.

– И у вас это вызывает недоумение, – прокомментировал Элсоп. – Я удивлен.

Женский эксгибиционизм встречается реже, чем мужской, потому что у него есть… гм… институциализированный выход, стриптиз, например, но он существует, и для подобных случаев есть вполне когерентный диагноз. Я бы выдвинул гипотезу о чрезвычайно напряженном детстве и запретах, связанных с обнажением тела, в результате чего, – он изобразил пантомиму, скомкав лист бумаги, – личность не выдержала давления. Вы давали ей транквилизаторы?

– Нет, я вообше не давал ей лекарств.

– Терапевтический нигилизм давно вышел из моды, мой юный коллега! Я когда-то работал под началом врача, который страдал этим недугом, но был уверен, что он последний из динозавров. Почему?

– Ну… – Пол помолчал, подбирая слова. – Она вела себя слишком спокойно, я бы так сказал.

– Не считая того, что за час перед этим сломала руку взрослому мужчине.