Остров фарисеев - Джон Голсуорси Страница 14

- Бедняга этот Бинг: пыхтит, точно паровоз, - сказал сосед Шелтона, указывая на иссохшего, сгорбленного официанта. - У него жуткая астма, даже с улицы слышно, как он хрипит.

По-видимому, его это забавляло.

- А как вы думаете, существует моральная астма? - спросил Шелтон.

Его сосед выронил из глаза монокль.

- Послушайте, заберите это обратно: мясо совсем пережарено, - сказал он лакею. - Принесите мне порцию баранины.

Шелтон отодвинул стул от столика.

- Всего хорошего! - сказал он. - Стилтонский сыр здесь превосходен.

Его сосед поднял брови и снова уставился в тарелку.

Проходя через холл, Шелтон по привычке встал на весы. "Семьдесят килограммов! Опять прибавил", - подумал он и, срезав кончик у сигары, направился в курительную и сел читать роман.

Почитав с полчаса, он бросил книгу: уж очень она была пустая, несмотря на захватывающий сюжет и уйму родовитых персонажей. Но автор, видимо, и не хотел ничего сказать своей книгой. Шелтон посмотрел, кто же автор, - все весьма похвально отзывались о романе. И глубоко задумался, пристально глядя на огонь в камине...

Кто-то наклонился над ним, и, подняв глаза, он увидел одного из братьев Антонии, служившего в стрелковом полку; на лице его играла ленивая улыбка, багровый румянец указывал на то, что он навеселе.

- Поздравляю, старина! - воскликнул он. - По какому поводу вы отрастили этакую страшенную бородищу?

Шелтон усмехнулся.

- "Пилюли герцогини", - прочитал младший Деннант, взяв книгу. - Это вы читаете? Великолепная книга, правда?

- Совершенно великолепная, - ответил Шелтон.

- Великолепный сюжет! Когда берешь в руки роман, совсем неохота, копаться во всей этой - как ее там называют! - психологии, просто хочешь развлечься, не так ли?

- Да, пожалуй, - пробормотал Шелтон.

- Здорово интересно, когда президент крадет у нее бриллианты... А вот и Бенджи! Привет, Бенджи!

- Привет, Билл, дружище!

Этот Бенджи был молодой человек с гладко выбритой физиономией, чье лицо, голос и манеры являли собой редкостную смесь железной выдержки и удивительной мягкости.

Молодой человек - такой веселый, с такой мягкой повадкой и в то же время такой жесткий - подошел не один: с ним был седой джентльмен с острой бородкой и глазами мизантропа, по имени Страуд, и еще другой - ровесник Шелтона, с усами и небольшой плешью величиною с крону; он круглый год околачивался в клубе, во всяком случае, все вечера, когда не было скачек, ради которых нужно было бы ехать в другой город.

- Знаете, - начал младший Деннант, - этот нахал, - и он хлопнул Бенджи по колену, - завтра женится на мисс Кэссерол... знаете, Кэссеролы из Манкестер-Гейт.

- Черт побери! - сказал Шелтон, обрадовавшись, что может наконец произнести нечто понятное всей компании.

- Младший Чампион будет шафером, и я тоже. Знаете что, старина, продолжал Деннант, обращаясь к Шелтону, - вам надо бы поехать туда со мной, посмотреть на всю эту кутерьму: у вас вряд ли будет другая такая возможность попрактиковаться. Бенджи пришлет вам приглашение.

- Буду очень рад! - пробормотал Бенджи.

- А где состоится церемония?

- В церкви святого Брайабаса, в половине третьего. Приходите посмотреть, как обкручивают людей. Я заеду за вами в час. Мы позавтракаем, а потом отправимся. - И Деннант снова похлопал Бенджи по колену.

Шелтон кивнул в знак согласия; его покоробил равнодушно-легкомысленный тон, каким эти люди говорили о женитьбе, как о пикантном приключении, и он украдкой посмотрел на "железного" Бенджи, который за все это время ни на минуту не утратил вкрадчивой мягкости манер и, казалось, куда больше интересовался предстоящими скачками, нежели своим браком. Но Шелтон по собственному опыту знал, что в действительности так не бывает; такое поведение было продиктовано лишь желанием соблюдать правила "хорошего тона" и казаться человеком благовоспитанным: джентльмен не должен выдавать своих чувств. И ему стало жаль Бенджи, особенно когда он заметил, каким взглядом впился в жениха Страуд из-под своих нависших бровей и каким жадным любопытством горят глаза любителя скачек.

- Кто этот малый с парализованной ногой? - спросил любитель скачек. Он вечно тут торчит.

И Шелтон увидел человека с болезненно желтым лицом, обращавшего на себя внимание отсутствием пробора и некоторой нервозностью.

- Его фамилия Бэйз, - сказал Страуд. - Полжизни провел с китайцами: должно быть, у него зуб против них! А теперь, с тех пор, как у него повреждена нога, он уже больше не может туда ездить.

- С китайцами? Что же он там делал?

- То ли библиями их снабжал, то ли оружием. Кто его знает! Авантюрист какой-то.

- Во всяком случае, человек не нашего круга, - сказал любитель скачек.

Шелтон взглянул на сдвинутые брови старика Страуда и сразу понял, что такого человека, который может охотиться в любом лесу и имеет уйму свободного времени для игры в бридж и сплетен в клубе, должен раздражать самый вид людей, живущих столь неупорядоченной жизнью. Минуту спустя "малый с парализованной ногой" прошел позади его стула, и Шелтон сразу почувствовал, как ощетинились завсегдатаи клуба. У Бэйза были глаза, какие нередко можно встретить у англичан, - словно угли, горящие за стальной решеткой; он производил впечатление человека, который способен совершать поступки, выходящие за рамки "хорошего тона", - человека, который способен быть даже благородным. Он посмотрел прямо в глаза Шелтону: в его непреклонном взгляде было что-то говорившее, как бесконечно он одинок, - в общем, человек, которому совсем не место в таком клубе. Шелтону пришли на память слова одного из друзей его отца, который как-то сказал ему: "Да, Дик, разного рода люди состоят членами этого клуба, и они приходят сюда по разным причинам, а многие приходят потому, что им, беднягам, некуда больше идти"; и, переводя взгляд с "паралитика" на Страуда, Шелтон подумал, что, ведь, может быть, и старик Страуд такой же бедняга. Кто его знает! Он посмотрел на Бенджи - такого собранного и веселого - и сразу успокоился. Вот счастливчик! Ему больше не надо будет приходить сюда! И мысль, что очень скоро он сам будет проводить здесь свой последний вечер, наполнила Шелтона острым ощущением радости, почти граничащим с болью.

- Партию на бильярде, Бенджи, - предложил Билл Деннант.

Страуд и любитель скачек отправились смотреть на игру, и Шелтон вновь остался наедине со своими думами.

"Правила хорошего тона! - подумал он. - Этот малый, должно быть, из железа сделан... Сейчас они еще куда-нибудь поедут отсюда; полночи проиграют в покер или какую-нибудь другую ерунду затеют".