Вообразить будущее: Креативный подход к изменениям в бизнесе - Бет Комсток Страница 9

Успех связан с уверенностью так же тесно, как и с компетентностью

По-моему, сама идея социальной смелости проникнута какой-то почти религиозной чуткостью к потребностям ближнего. Суть ее в том, как важно слушать других, заботиться о других. Но, что еще более существенно, социальную смелость можно и нужно развивать — как вырабатывают привычку, как укрепляют мышцу при помощи упражнений. Это не врожденный дар, а сознательно культивируемое умение. Иными словами, чем чаще социально смелый человек применяет на практике эту свою способность, тем лучше она работает.

Мое возвращение в NBC и плюсы «белых пятен»

Когда я, повинуясь зову сердца, вернулась в NBC из CBS, мне с самого начала очень понравилась моя новая работа — вице-президента NBC News по связям со СМИ. Да, я прыгнула в пропасть, хотя толком не смогла бы объяснить, почему и зачем. Ведь перед этим я, уйдя из тёрнеровской корпорации, провела два неплохих года в CBS, кабельной сети номер один в рейтинге. Там я отвечала за продвижение всех развлекательных программ, выходивших в эфир для Восточного побережья США, и руководила более многолюдной командой пиарщиков, а также рекламными кампаниями в СМИ, которые мы проводили главным образом для голливудских знаменитостей (таких, как молодой Джордж Клуни в «Братьях по крови», ставших настоящим чудом на один сезон, или многообещающая звездочка Хэлли Берри в сиквеле мини-сериала «Корни»). Мне удавалось привносить в наши кампании некий творческий дух — от сущих мелочей (как-то мы разослали телекритикам коробки хлопьев с воткнутым в них пластмассовым ножом, чтобы привлечь внимание к нашему сериалу про маньяка-убийцу) до более масштабных придумок: скажем, предпросмотры фильмов, на которые мы приглашали тучу звезд. Но главным образом я оттачивала свои навыки по части коммуникаций — особенно это касалось умения донести идею и впарить ее журналистам, чтобы им захотелось про нас написать. Но развлекательная тематика заставляла мой мозг работать почти вхолостую. Отдел новостей — вот где чувствуешь, что находишься в центре мироздания. По крайней мере я так ощущала в то время. Это было как зависимость. Жизнь пульсирует в ритме новостей. Вот что меня заводило. Потому-то я и решила вернуться.

Даже когда в NBC все рушилось, я понимала, что моя работа — двигаться наощупь в тумане и отыскивать что-то полезное там, где остальные лишь слепо тычутся. Многие бесятся, когда дороги не видно и приходится бесцельно брести не пойми куда. Но я из тех, кто вдохновенно перебирает варианты, когда готовых ответов нет и не предвидится. Я так и называю это ощущение — «летчик в тумане»: с восторгом и опаской пробираешься навстречу неизведанному. Когда я вернулась в NBC, оно, это ощущение, долго меня не отпускало.

Весь этот постапокалипсис в NBC News я воспринимала как один огромный стартап. У меня это называется «белое пятно на карте»: радующая глаз пустота, которую можно заполнить только одним — потенциалом. Вернувшись в компанию, я почувствовала, что надежда у сотрудников едва теплится. Кого-то уволили, а кто-то посреди всей этой смуты ушел сам.

Управление, которое мне предстояло возглавить, практически обезлюдело, так что я, воспользовавшись случаем, набрала новую команду, и мы влились в информационную редакцию, которую заново выстраивал Эндрю Лэк, новоиспеченный президент NBC News.

Словом, начало было многообещающим.

***

Энди Лэк был модником из модников, но его редеющие темные волосы вечно торчали в разные стороны. Он был совершенно отчаянным журналистом: еще в молодости он решил утереть нос респектабельной программе «60 минут», запустив собственную — «48 часов». Энди зауважали — все, кроме ретроградов, невзлюбивших его за «подрыв устоев» (собственно, с этим мне и названивали доброжелатели, пытаясь отговорить меня с ним работать). Его звучный голос вселял во всех нас надежду, что впереди — только хорошее: Энди легко отбрасывал старые шаблоны, поощрял инициативу, заражал стремлением как можно скорее сотворить что-нибудь новое, прекрасное, лучше старого.

Именно под его началом мы с командой, которую я собрала почти с нуля (назову эти имена: Алекс Константинопл, Джон Бьянки, Хайди Покорны), дружно взялись за эту славную миссию по строительству будущего, по освоению этих белых пятен на карте. Мы вечно что-то планировали и замышляли, изобретая все новые и новые способы, как бы избавиться от клейма неудачников.

Продюсер шоу «Сегодня» Стив Фридман, шумный и колоритный, бродил по кабинетам, где готовили программу, и многозначительно помахивал здоровенной бейсбольной битой — как бы в знак устрашения. Он затеял и возглавил перестройку великолепной стеклянной студии шоу — эта студия называлась «Окно в мир», и ее первый вариант выстроили еще в пятидесятых.

Когда обновленное «Окно в мир» было готово, наша пиар-команда приложила все усилия, чтобы повыгоднее «продать» премьерный эфир. Мы проработали каждую мелочь — от выполненных вручную приглашений на «вечеринку по случаю выхода обновленной программы» до подробных новостных статей. «Окно в мир» символизировало нашу открытость, прозрачность, готовность сотрудничать с обществом — все, что сегодня мы воспринимаем как само собой разумеющееся.

Ведущие вечерних ток-шоу выступали с заготовленными шутками об «Окне». Наши телезвезды Кэти Курик и Брайант Гамбел (вместе с «Окном») вообще попали на первые полосы газет, превратившись в героев злободневных карикатур. Многие даже подстраивали отпуск, предложение руки и сердца или уход на пенсию под новое появление «Окна» на экране. Мы не просто вернулись: мы стали культурным событием. А я проявила первые задатки маркетолога-практика (им я и стала впоследствии), когда подталкивала NBC News ориентироваться на новые сегменты зрительской аудитории — для пущего охвата. Не было времени спрашивать у начальства, одобряет ли оно мою идею. Мы все придумывали на ходу.

А потом пришло время MSNBC… и в сравнении с этим перезапуск программы «Сегодня» с обновленным «Окном в мир» уже казался какой-то жалкой самодеятельностью, меркнущей на фоне поистине бродвейского шоу. Создание новой модели кабельной сети при партнерстве GE и Microsoft — это было очень крупное событие. Мы обрушили на зрителей целую лавину программ, шоу и рекламы: как и положено лавине, началось все исподволь — но постепенно поднялся такой шум, что все волей-неволей обратили внимание. Свою роль, конечно, сыграло и то, что две крупнейшие компании США совместно предприняли первую попытку всерьез потягаться с CNN. Но все равно результат превзошел самые смелые ожидания, и прекрасную работу нашей команды признавали и свои (внутри компании), и чужие.

Особенно мне запомнилось чувство локтя — нам было нечего терять, и больше всего мы хотели победить. Мы, пиар-команда, постоянно подзаводили друг друга — надо делать лучше, надо сделать больше. Несколько недель мы трудились над проектом, который назвали «Свидетель истории»: целью было привлечь внимание молодежной аудитории к новостям. Поначалу у нас не было на него бюджета (да и потом…), но это и не имело значения. Не всем нашим идеям руководство давало зеленый свет — нам просто было весело собираться вместе и импровизировать. Причем даже в напряженные моменты. Будь то серьезный кризис или крупный информационный повод (от взрыва в Оклахома-Сити до дела Симпсона), наша команда перемещалась во временный «оперативный штаб»: обычно под него отводили какой-нибудь конференц-зал с четырьмя телевизорами, настроенными на разные телеканалы. Там мы фиксировали буквально каждый эфирный чих — и наш, и конкурентов: нам следовало отмечать, где NBC обошла другие сети, о чем она сообщила первой и какие эксклюзивные материалы добыла. Мы очень серьезно относились к своим победам и вечно бились с телекритиками, требуя должного признания. Сидя в штабе, мы то шутили, то грязно ругались, то хохотали, но главное — мы были всей душой вовлечены в эту бешеную гонку. Я так уж точно: во мне просыпался дух соперничества.