Из ниоткуда. Автобиография - Джейми Варди Страница 8

Иногда, после обеда в пабе, я заходил домой, мылся и потом встречался с Дэнни. Начинали мы с пары пинт в нашем баре, а потом шли в «Трактир Тисовое дерево». Если было настроение, то мы заходили в клуб «Ракетница». Это заведение было открыто допоздна. Оно было грязным и дешевым. Пиво там стоило около 1 фунта за пинту, что было идеально для нас.

У «Анвила» были матчи с множеством местных соперников. Так вот, однажды в воскресное утро мы играли в финале со «Станнингтон Ворриорс». Матч проходил на стадионе футбольного клуба «Паркгейт», родной арены многих полупрофессиональных клубов Ротерема, что находился в 45 минутах езды от «Анвила». Мы отнеслись к этому матчу очень серьезно, наняли тренера и надели форму «Шеффилд Уэнсдей». Ее нам дал Джон Мюррей, заведовавший гардеробом «Уэнсдей». Он частенько выпивал в «Анвиле», поэтому дал нам ее поносить.

В финале я надел бирюзовые адидасовские бутсы, которые выделяли меня на фоне остальных. Перед началом игры наши ребята выразили одобрение, а Кросси даже сказал, что мне идут эти бутсы.

Думаю, что я его не разочаровал. Мы выиграли 7:2, и я забил четыре мяча. Но самым моим любимым моментом в этом матче был тот, когда я прошел защитника, обогнав его за кромкой поля (почти как Гарет Бейл в финале испанского Кубка Короля в 2014 году, только это было лет на десять раньше – в финале шеффилдского воскресного кубка), и отдал пас в центр – на Кросси. В итоге он забил гол. После этого момента один из форвардов противника наорал на защитника Джона Вригглсуорта: «Какого черта ты не остановил его?!» Но, в конце-то концов, он же пытался это сделать.

* * *

Что касается работы, то… Я перестал быть барменом и устроился на работу столяром. Парень, который выпивал в моем баре, был менеджером в строительной компании и однажды спросил, не хочу ли я работать на него. Почему бы и нет? Я все еще не знал, чего хочу от жизни – надежд на футбольную карьеру я не питал. Единственное, о чем я думал, пока учился в школе, была игра в футбол. А взгляд мой на работу заключался в том, чтобы я мог позволить себе несколько напитков в баре, тогда я был счастлив.

Мне не нужно было много времени, чтобы осознать, что столярское дело не было тем, чем я хотел заниматься до конца своей жизни. Дни тянулись долго, потому что на работу мне приходилось вставать в пять утра, чтобы добраться туда вовремя. Когда же я возвращался домой, то был настолько усталым, что сразу ложился спать. Я отработал там четыре или пять месяцев и ушел.

Дэнни рассказал мне, что, возможно, он сможет подкинуть мне работку на фабрике «Трулайф» в Шеффилде, где он трудился с Кросси и Крисом. На этой фабрике менеджером по продукту был его отец, поэтому я сразу же согласился. Я начал там работать 1 февраля 2007 года, через три недели после моего двадцатого дня рождения, и проработал там около четырех с половиной лет. С понедельника по пятницу нам нужно было приходить к половине восьмого, а уходили мы в пятнадцать минут пятого. Пятница была коротким днем.

Цех фабрики был открытым помещением, укрыться негде, поэтому меня часто заставали за печатанием в телефон, вместо выполнения своей работы. Там трудилось около ста человек, и мне понадобилось некоторое время, чтобы оценить ситуацию. Но когда я сидел за столом, я снова был собой – шумным пронырой.

«Трулайф» выпускал медикаменты, а моей задачей было изготавливать шины из углеродного волокна для людей с ограниченными возможностями, которые страдали от свисания стопы и не могли ходить без помощи дополнительных средств. Это была благородная работа, но конструкция импланта была трудной. Часть его производства включала укладывание углеродного волокна на форму. Потом это требовалось поставить в печь на 2,5 часа. Совать заготовку нужно было на самую верхнюю полку печи, которая была расположена слишком высоко для меня. Поэтому когда я закончил работу там, у меня возникли проблемы со спиной.

Стопа занимала 12 дюймов. Большая часть импланта шла вдоль голени и потом обвивала ногу к лодыжке. Эту шину привязывали к ноге, и она выглядела как щитки на голени. Основу стопы можно было регулировать с помощью механизма, чтобы подогнать под нужный размер.

При работе можно было носить что тебе угодно, но на часть процесса нужно было надевать специальный костюм, потому что частицы углеродного волокна разлетались, и если они попадали на кожу, это было ужасно – они были вредными и вызывали зуд. Поэтому было необходимо носить специальную маску с защитными очками, так как помимо всего этого воздух тоже был ядовитым. Когда я заканчивал шлифовку, я был совсем мокрым от пота.

Вскоре я понял всю суть рабочего процесса. Даже обязанности менеджера по производству, Мика Брауна, я знал как свои. Поэтому я мог его заменять, когда ему нужен был выходной, и он доверял мне. Мы вместе заканчивали работу, полируя изделия, чтобы не было острых концов. Потом укомплектовывали их, фиксировали заготовки так, чтобы подставка для голени могла растягиваться для комфортного размера. После всех этих процедур изделие было готово к отправке.

Я думаю, что тот факт, что я мог работать за Мика, был единственной причиной того, что меня не уволили за… пропуски понедельников. Я пропускал по 36 понедельников в год. Это было неудивительно, и меня прозвали «больничная справка». За это часто винили Дэнни, так как именно с ним я напивался в воскресную ночь.

В целом я был счастлив, работая в «Трулайф». Я получал полноценную зарплату за полный рабочий день – чуть больше 1000 фунтов в месяц после вычета налогов. Этого было вполне достаточно для вождения машины и нескольких тусовок. Кроме того, эта работа не мешала мне играть в футбол, который по-прежнему был наиболее важен для меня.

Мы много смеялись на фабрике. Я и Дэнни часто веселили людей вокруг. Мы могли взять самый большой молоток из всех, что сумели найти, и ударить со всей дури за спиной у человека, который занимался изготовлением форм. Он пугался и в страхе отпрыгивал в сторону на милю. В других случаях я разбегался на кого-то, кем часто был бедный пацан, которого называли «Кокни Джефф», и валил его на землю, прямо как в регби, а потом все набрасывались в кучу сверху. Для некоторых мы были как заноза в заднице. Но все выходки, которые мы устраивали, были безобидными, исключительно ради веселья, и помогали поднять настроение.

Дни на фабрике были долгими и утомляющими. «Трулайф» принимал множество заказов из больниц. У нас был план – 400 шин за неделю. Это была монотонная работа, так что дух товарищества был необходим, с ним время пролетало быстрее.

Иногда у нас выдавалась возможность поиграть в футбол на работе, в перерыве. Особенно летом, когда никто не хотел томиться внутри. Мы пинали мяч друг другу, пытаясь попасть в борт мусорной урны, но частенько попадали в чьи-то машины.

* * *

Вскоре после того как я начал работать в «Трулайфе», у меня появился шанс играть за основной состав «Стоксбриджа». Я рано узнал, насколько яркими могут быть такие вещи, когда сидел на скамейке около судостроительной компании «Кэммелл Лэйрд», недалеко от доков Биркенхеда ^[16]. После игры мы сели в автобус и обнаружили, что в нем отсутствуют стекла. Нам предстоял холодный путь обратно в Шеффилд.