Хасидские истории. Поздние учителя - Мартин Бубер Страница 7

К вступлению на хасидский путь рабби Моше подготовило многое, и не в последнюю очередь его необычные сны, о которых нам известно по воспоминаниям, порой относящимся к годам его юности. В своих снах – а снилось ему разное, в том числе и учителя каббалы минувших веков, которых он наблюдал за их тайной работой, – он научился понимать, сколь мало могут быть полезными добрые дела, если совершающий их человек не предан Богу всей душой, а также что в человеческой душе есть место и раю, и аду.

В это время он стал учеником Провидца, который обучил его истинной хасидской радости, хотя достигнуть такого состояния ему было нелегко. Говаривали, что в душе рабби Моше живет искра души пророка Иеремии. Всю свою жизнь он глубоко скорбел о разрушении Храма и о судьбе народа Израиля. Когда он постиг радость, его надежда на приход Машиаха возобладала над его скорбью, поскольку эта надежда была чрезвычайно эмоциональной. Насколько мы знаем, ни у кого из цадиков не было столь безграничной веры в приход Машиаха на всем протяжении своей жизни.

Рабби Иссахар-Бер из Радошиц был повсеместно известен как чудотворец. Особенно он прославился своими чудесными исцелениями, и прежде всего – изгнанием дибука, злого духа, из одержимых; его даже стали называть «маленький Баал Шем». По-видимому, он обладал такими свойствами с юных лет, но только долго не мог решиться применить свои внутренние силы, будучи человеком кротким и застенчивым. Известен такой случай из его юности: он сопровождал рабби Моше-Лейба из Сасова в поездке и посоветовал рабби Моше его собственные чудодейственные методы, о которых он сам тогда еще не был осведомлен.

Но еще более странным выглядит то обстоятельство, что рабби Иссахар-Бер, переходя от одного цадика к другому и уйдя от Провидца, в конечном итоге пристал к общине Йеѓуди, сохраняя при этом благоговейное отношение к чудесам, – при том, что самый воздух вокруг Йеѓуди, казалось, был наполнен неприязнью к чудотворцам. Нам, однако, известен рассказ о том, что, когда ребенок Йеѓуди опасно заболел, тот обратился к рабби Иссахару-Беру, прознав, по всей видимости, о скрытых целительных способностях рабби Иссахара-Бера и решив их пробудить. Сам не веря в наличие у себя такого дара, но осознав крайность ситуации, рабби Иссахар-Бер взял ребенка на руки, потом положил в колыбельку и начал его укачивать с молитвой. И ребенок выздоровел.

Рассказывают, что много лет спустя, когда от школы Пшисхи отделилась школа Коцка, последняя из значительных хасидских школ, с ее общей атмосферой трагичности, и хасиды в обоих лагерях, Коцке и Радошицах, превратились в две противостоящие группы, рабби Иссахар высказал парадоксальную мысль, суть которой сводилась к следующему: Коцк отказывается от своей воли, уступая воле Бога, а Радошицы поступают по своей воле, которая также определяется волей Бога. Буквально парадокс звучал следующим образом: «Если ты не в состоянии сделать это, то ты, тем не менее, все равно обязан сделать это». Сторонники рабби из Коцка, однако, утверждали, что у себя в Коцке они приближают свои сердца к Отцу Небесному, тогда как в Радошицах, напротив, приближают Отца Небесного к сердцам евреев. Сказанное означало, что вместо того, чтобы стремиться к Богу во всем Его величии и строгости, в Радошицах пытаются сделать так, чтобы Он сам приблизился к людям, – путем совершения чудес.

Это напоминает сказанное некогда рабби Иссахаром. Когда один из многообещающих учеников рабби спросил у него, почему он творит чудеса и не лучше ли было бы стремиться к чистоте души, тот ответил, что послан на землю, дабы «сделать Божественное известным миру».

Рабби Шломо-Лейб из Лиссы (Лешно) также был непохож на других цадиков, хотя и в ином плане. Его превозносили за особую чистоплотность, которая была принципом его образа жизни. Говорили, что он не дотрагивается до денег и даже не глядит на них, что он никогда не принимает ничего и ни от кого – даже когда цадики, его учителя (рабби Мендл из Риманова, Провидец из Люблина, Йеѓуди), предлагали ему лакомый кусок со своей тарелки (знак высшей милости по отношению к самым любимым ученикам), что он никогда не сказал ни единого пустого слова и слушать не желает праздных речей.

Известен комментарий, сделанный им еще в юные годы, на стих псалма «Сердце разбитое и угнетенное, Всесильный, не презирай»: ^[3] «И все-таки сердце не должно быть разбитым». Характеризует рабби Шломо-Лейба и то, что всякий раз, говоря о приходе Машиаха, он подчеркивал, что преобладающим в народе станет тогда чувство великого стыда. Его святость, хотя и отрешенная от мира сего, но благоволящая ко всем живым существам, делала его одним из воплощений страдающего Машиаха. Как-то он сказал, что Машиах из колена Иосифа не погибнет в сражении с врагами Израиля, а умрет от страданий народа Израиля.

У рабби Шломо-Лейба было немало недругов среди цадиков. Человек, возглавлявший борьбу против рабби Шломо в тот период, когда он сохранял верность школе Пшисхи, отличался от него во всех отношениях. Это был рабби Нафтали из Ропшиц, учившийся сначала у рабби Элимелеха из Лежайска, а потом у четырех его великих учеников – рабби из Апты, Магида из Козниц, рабби Мендла из Риманова и, что самое существенное, у Провидца из Люблина.

Вряд ли существовал другой такой цадик, в чьей душе сочеталось столько противоречивых свойств. Но если мы рассмотрим все их в совокупности, то должны будем признать, что они отнюдь не хаотичны или противоречивы, но, напротив, характеризуют живого и здравомыслящего человека. В мире хасидизма он был фигурой, нередкой среди интеллектуалов нашего времени: смесь иронии и страстных желаний, скептицизма и веры, честолюбия и смирения.

С юных лет он обожал шутки, и особенно язвительные, а также розыгрыши, причем некоторые из них были далеко не безобидными. В молодости он рассуждал о своих умственных способностях с величайшей гордостью, а в зрелые годы высказывал на этот счет сомнения, граничащие с отчаянием. Однажды он отметил, что его учитель, рабби Мендл из Риманова, был святым человеком, но не имел представления о том, что такое истинный ум, и присовокупил: «Так разве он в состоянии понять, что я собой представляю?» В другой раз, когда Провидец из Люблина, выведенный из терпения его бесконечными шутками, напомнил ему стих из Писания: «Непорочен будь пред Богом, Всесильным твоим» ^[4], добавив: «Сказано: непорочен будь – а не умничай», Нафтали ответил ему смело, но абсолютно вопреки фундаментальному принципу хасидизма: «Надо немало ума, чтобы быть непорочным пред Богом».

Но после того как он сам стал рабби, о нем уже рассказывают совсем другое. О переменах, происшедших и происходивших в его душе, свидетельствуют такие истории, включенные в эту книгу, как «Сторож», «Утренняя молитва», «Вождь и поколение» и особенно «Желание» – рассказ о том, как он пожелал в следующей жизни стать коровой.

На основе его разговора с рабби Меиром из Стопницы можно сделать вывод, пусть даже самого общего характера, к которому рабби Нафтали пришел, осмысливая свой жизненный опыт. Встретившись с рабби Меиром, своим бывшим соучеником, который в тот момент стал в некоторой степени наследником Провидца из Люблина, он сказал ему, что теперь хасидам следует сидеть дома и учиться, а не думать о статусе цадика. На это рабби Меир ответил: «Не беспокойся – Бог обо всем позаботится! Если мы окажемся не в состоянии возглавить общину, найдутся другие, более пригодные к тому люди». Заметим, однако, что последующие события показали необоснованность этого ответа.