Выигрывать любой ценой - Стивен Джеррард Страница 6

В Академии я был настоящим проказником, но я старался никогда не выглядеть кретином перед Фаулером или Макманаманом. Я их боготворил, надеясь, что однажды смогу стать таким же, как они – мальчишкой из «Ливерпуля», делающим голевые передачи и забивающим голы перед Копом.

Доминик Маттео, шотландец шестью годами старше меня, появился в «Ливерпуле», приехав из Дамфриса, в 1992 году. Через четыре года он попал в основной состав как защитник, а на Рождество 1996 года, к моему удивлению, подарил мне 200 фунтов. Все эти авторитетные футболисты из «Ливерпуля» научили меня многому, что касается щедрости в отношении молодых ребят, которые приходят.

Футбол, звезды основного состава и шутки с товарищами всегда значили для меня больше, чем деньги. Даже скучная и вонючая работа превращалась в необузданное веселье. Как еще нам было реагировать, когда каждое утро в Мелвуде мы получали задание накачивать мячи? Ронни Моран, этот великий тренер «Ливерпуля», штрафовал нас, если все до одного мячи не были накачаны идеально. Поэтому мы качали, и качали, и качали, сидя в комнате для хранения мячей и скуля от смеха, потому что всякий раз нам приходилось переживать очередной выхлоп Джо Корригана. Именно в этот утренний час Большой Джо устраивался на толчке. Кабинка прямо рядом с комнатой для мячей была его любимой. Должно быть, Джо, тренер вратарей, в 1970-х годах знаменитый голкипер «Манчестер Сити» и сборной Англии, обожал отруби. Он отличался таким же постоянством, как и мы – в своих попытках выдать самую смешную остроту. Накачивая футбольные мячи, мы слушали, как точный, словно часы, Джо отправлял на горшке свой ритуал, и – что причиняло нам гораздо больше неудобств – рисковали задохнуться в мощных облаках газов, которые он выпускал. Этим помещением пользовалось шестеро человек, поэтому Джо, возможно, был не единственным, кто испражнялся по утрам. Подбираться ближе и выяснять мы не пытались. Мы лишь не переставали хохотать и накачивать, накачивать и хохотать по мере того, как чрезвычайно пахучий туман опускался на мелвудскую тренерскую.

Совсем иной туман окутывал летом 2013 года футбольный мир. Не намечалось ни Кубка мира, ни чемпионата Европы, чтобы отвлечь всех в эти долгие недели межсезонья, – и все продолжалось и продолжалось нудное перемалывание домыслов о переходе. Брал ли ты газету, включал ли телевизор или слушал радио – повсюду были последние сплетни и слухи. Это было лето Гарета Бэйла, Уэйна Руни и, к моему огорчению, Луиса Суареса.

Бэйла, который, без преувеличения, провел выдающийся сезон за «шпоры», подкарауливал «Реал Мадрид». Все знали, что в конечном счете он перейдет к ним за сумму в более чем 85 миллионов фунтов, но для получения такой суммы за переход «шпоры» готовы были затягивать дело столько, сколько потребовалось бы, чтобы достигнуть этой безумной цифры.

Руни же втянули в такого же рода эпопею, какие я помню с той поры, когда я разрывался между «Ливерпулем» и «Челси» с Моуринью. Тем летом Моуринью вернулся на «Стэмфорд Бридж», проведя долгие годы за пределами Англии, когда он тренировал «Интер» и «Реал Мадрид». Руни, как и меня, соблазняла мысль о том, что он будет играть за «Челси» для Моуринью. Ситуацию осложняло то, что они, казалось, не ладили с сэром Алексом Фергюсоном из «Манчестер Юнайтед». Эту неопределенность усугубила отставка Фергюсона в конце предыдущего сезона. Дэвид Мойес ушел из «Эвертона» и попробовал совершить невозможное: заменить Фергюсона в «Юнайтед». Мойесу, который в «Эвертоне» тренировал Руни, стоило держаться лучшего футболиста в Англии.

Я же был поглощен эпопеей с Суаресом. Она была гораздо более запутанной и мучительной, чем интермедии с Бейлом и Руни.

Луис Суарес, как нам всем к тому времени стало известно, прибыл с багажом. Куда бы он ни направлялся, его преследовали несчастья. В октябре 2011 года Суареса дисквалифицировали на восемь игр за расовое оскорбление в адрес Патриса Эвра в середине матча с «Манчестер Юнайтед». Луис все пытался оспорить свою виновность: и он, и «Ливерпуль» выражали свое недовольство в связи с длительностью дисквалификации. В конце концов мы с этим разделались. И тут, пока Суарес был в ударе, заколачивая голы на своем поле и играя от всей души, он вызвал еще больший переполох. 21 апреля 2013 года во время матча с «Челси» на стадионе «Энфилд» он укусил Бранислава Ивановича за плечо. Суарес обеими руками ухватился за руку защитника «Челси», а затем впился зубам в плоть Ивановича. Защититься было невозможно.

Когда Суареса отстранили на десять матчей (последние четыре в сезоне 2012–2013 года и первые шесть нового сезона, который грозно надвигался), «Ливерпуль» вновь заявил протест. Я предоставил клубу давать ему советы в надежде, что однажды Луис научится избегать неприятностей. Разумеется, если бы так плохо вел себя игрок менее одаренный и имеющий для нас как для команды меньшее значение, маловероятно, что ему бы оказывали такую поддержку. Я признаю это вовсе без гордости, но реальность профессионального футбола такова, что клубы готовы больше помогать тем игрокам, которые могут больше помочь им. Этот бизнес бывает жесток. Что же касается лично меня, я недолго определялся: Луис нравился мне и как человек, и как футболист. Он жил ради свой семьи и ради футбола. Он без ума от Софи, его первой девушки, а ныне его жены, и своих детей. Если Луис не играет в футбол, то ему нужно к семье. Он просто-напросто живет их жизнью, и это очень трогает меня. Семья и футбол определяют и мою жизнь. Но я не такой, как Луис. Я оставался в «Ливерпуле» с восьми до тридцати пяти лет. У меня очень глубокая эмоциональная привязанность к клубу моего родного города, которой ему никогда не испытать. Луис переезжал из Уругвая в Голландию, потом в Англию, а затем в Испанию. Но я вовсе не считаю его наймитом. Мне он кажется просто человеком, который ради себя и своей семьи хочет играть в футбол на высочайшем уровне.

Все мы отправились выполнять свои международные обязанности, а затем у нас наступал летний перерыв. Даже за тысячи миль казалось очевидным, что Луис переживает из-за перехода. Я ничего не мог поделать – как и почти все остальные игроки, я читал газеты и просматривал последние футбольные новости со всего мира в Интернете. Невозможно было день за днем, неделя за неделей терять Луиса Суареса.

Началось все с интервью, которое 29 мая 2013 года Луис дал уругвайской радиостанции Sport 890.

– В «Ливерпуле» я счастлив. Я счастлив благодаря болельщикам, – начал Луис, – но я не готов и дальше терпеть английских журналистов. У меня контракт с «Ливерпулем», но отказать «Реал Мадриду» будет очень сложно.

На испанской радиостанции президенту «Реал Мадрида», Флорентино Пересу, дали послушать этот отрывок из интервью Суареса. И тот лишь еще подлил масла в огонь.

– Что ж, Суарес – великий футболист, как [Эдинсон] Кавани и [Роберт] Левандовски, – сказал Перес. – Мы не можем обсуждать игроков других клубов, но… если вы спрашиваете, нравится ли мне Луис Суарес, я отвечу «да».

На следующий день я вздохнул с облегчением, потому что Перес вновь переключил внимание на другой объект Премьер-лиги:

– Бейл рожден, чтобы играть за «Мадрид», – заявил он, а «шпоры» готовились к мощной атаке «Реала» на их самого важного игрока.