Зарабатывать на хайпе. Чему нас могут научить пираты, хакеры, дилеры и все, о ком не говорят в приличном обществе - Алекса Клэй Страница 6

В официальной экономике люди гордятся собой, когда окружающие одобряют их работу или признают ее ценность, что часто выражается бонусами, повышением зарплаты или должности. Нельзя сказать, чтобы отщепенцы были этому совершенно чужды, – престиж и слава небезразличны многим из них. Граффитисты стараются перещеголять друг друга выбором рискованных мест для своих работ. Хакеры постоянно демонстрируют свои умения и активность, отчитываясь о подвигах в Интернете. Участник акции Occupy Wall Street («Захвати Уолл-стрит») может быть заинтересован в том, чтобы прославиться в качестве активиста и заслужить признание других протестующих не меньше, чем в социальной справедливости. На самом деле, даже в среде движения Occupy существовала определенная статусная иерархия. Тех, кто участвовал в движении с самого начала, называли «Оккупантами Первого дня». Протестующие набирали очки среди своих соратников в зависимости от того, как долго участвовали в движении, ночевали ли в парке и подвергались ли задержаниям. Аналогов степени МВА Гарвардского университета в этой среде не бывает, инновациями отщепенцев движет общественное признание, которое можно получить только от коллег.

Важнейшим мотивирующим фактором в официальной экономике служит перспектива материальной выгоды. Это же происходит и в экономике отщепенцев, где финансовый успех часто приходит одновременно с признанием и уважением. Один из таких инноваторов, с которым мы познакомились, зарабатывал по две тысячи долларов в день торговлей наркотиками. По его словам, он выбрал такое занятие, поскольку оно обеспечило ему уважение улицы и финансовое благополучие: «На районе меня уважали и сверстники, и даже взрослые мужики. В девятнадцать лет у меня была дорогая тачка, хорошая квартира и навалом денег».

Стремление заработать не является сильным мотивирующим фактором для всех отщепенцев, описанных в этой книге. Мы знакомы со многими персонажами, которыми движет творческое самовыражение, потребность решить задачу, овладение мастерством или навыком, стремление защитить и поддержать свое сообщество или острые ощущения. Многие отщепенцы согласятся со словами художника и писателя Халиля Джебрана ^[12]: «Они считают меня безумцем, поскольку я не продаю свое время за деньги; а я считаю безумцами их, поскольку они считают, что мое время может иметь цену».

Эти слова могут проливать свет на некую двойственность сознания (по выражению У. Э. Б. Дюбуа) ^[13], свойственную большинству отщепенцев. Многие из них остро ощущают разницу между «нами» и «ими». Они способны при необходимости понимать, копировать и примерять на себя ценности официальной системы, но при этом сознавать себя совершенно по-другому.

Может показаться парадоксальным, но в Экономике Отщепенцев часто присутствуют альтруистические движущие мотивы и обоснования.

Из разговора с писателем и общественным деятелем Эндрю Файнстайном мы узнали, что бывают даже торговцы оружием, которые верят, что помогают угнетенным, восстанавливают справедливость и предоставляют социальные блага. Файнстайн рассказал, что мысли вроде «я вооружаю беззащитных, чтобы помочь делу мира» – вовсе не такая редкость в среде торговцев оружием. Извращенная мораль характерна и для разного рода аферистов. Один мошенник, работающий с поддельными паспортами, пояснил в разговоре с нами, что никогда не сделает мишенью того, кто, по его мнению, «не снесет удара».

В других случаях мотивации инноваторов-отщепенцев намного проще: они фокусируются на выживании, необходимости поддерживать и защищать семью, друзей, сообщество или собственное благополучие.

Мы разговаривали с одним из бывших сомалийских пиратов – тридцатитрехлетним Абди Хасаном из города Галькайо, расположенного в центральной части страны. Сейчас его место жительства – тюрьма города Харгейса, столицы самопровозглашенного государства Сомалиленд ^[14]. В этой тюрьме содержатся пираты, осужденные за захваты судов в районе Африканского Рога.

Хасан работал в гостинице в Галькайо и как-то раз, возвращаясь вечером с работы домой, решил податься в пираты. Тогда ему было двадцать восемь. «Я был сирота», – рассказывает он на ломаном, но понятном английском. Его родители погибли во время сомалийской гражданской войны, и он, как старший, стал единственным кормильцем семьи, состоявшей, кроме него самого, из шестерых младших братьев и сестер. По его словам, работая в гостинице, он изо дня в день наблюдал, как хорошо зарабатывают пираты: их доходы позволяли покупать дома, автомобили и не отказывать себе в кате. Отчаявшись пытаться обеспечить своей семье достойное существование, Хасан решил вступить в банду пиратов.

Хасан был рядовым пиратом: он высаживался на суда, которые захватывали с целью получения выкупа, и сторожил их. За время своей пиратской жизни, продолжавшейся пять лет, он участвовал в восьми вылазках, две из которых увенчались получением выкупа. Его пленили после безуспешной попытки спастись от военно-морской эскадры Евросоюза в Сомали (известной также как «Операция Аталанта»).

Мы спросили Хасана, что представляла собой жизнь пирата. «Ужас!» – ответил он. Затем уточнил, что ему было тяжело смотреть на людей с захваченных судов, которые не знали, останутся ли в живых, и рыдали, ожидая своей участи. «Чувствуете ли вы свою вину?» – спросили мы. «Да, конечно. Но я голодал», – ответил он. Через переводчика он объяснил, что голод подавлял чувство вины.

Абди Хасан говорил о необходимости обеспечить семью, а другие пираты указывали, что иногда бывает трудно различить грань между желанием собственного обогащения, с одной стороны, и желанием защитить и поддержать свою общину – с другой.

В этих беседах постоянно упоминались два фактора, способствовавшие зарождению сомалийского пиратства: отсутствие регулярной занятости, а также хищническая эксплуатация и уничтожение рыбных ресурсов Сомали иностранцами.

Крах сомалийского государства в 1991 году привел к хаосу, в котором никто не заботился о безопасности, здоровье и благополучии большинства населяющих страну людей. Военно-морской флот и береговая охрана рухнули, что означало полную беззащитность местных рыбаков перед иностранными судами, осуществлявшими незаконный промысел в территориальных водах Сомали. Не имея возможности найти другую работу, некоторые рыбаки стали нападать на иностранные рыболовные суда в Аденском заливе, находящемся на водном пути между Индийским океаном и Средиземным морем.

Это сильная история: обездоленные, безработные, измученные безденежьем, рыбаки просто пытались вернуть себе то, что у них незаконно отобрали. На фоне того, что жажда наживы была и остается основным мотивом, побуждающим сомалийцев к пиратству, такая история оживляет схематическое представление о явлении и предлагает убедительное объяснение обращения людей к незаконной деятельности, а иногда и к кровопролитию.