Осмысление. Сила гуманитарного мышления в эпоху алгоритмов - Кристиан Мадсбьерг Страница 6

А теперь включите альбом Дэвида Боуи Heroes 1977 года. Там есть слова «We can be heroes, just for one day» («Мы можем стать героями хотя бы на один день»). Окунувшись в эти строки, вы поймете отчаяние молодежной культуры, зараженной цинизмом. То, как живется юношам и девушкам без надежды на хорошую работу или лучшее будущее. Будто сегодняшний день — последний.

Оба музыкальных фрагмента открывают прямой портал в другие миры. Мы видим, как устроена реальность для джазового музыканта в Гарлеме во время Второй мировой войны и для молодых людей на улицах Лондона и Нью-Йорка в эпоху пост-панка. Благодаря музыке можно понять надежды и страхи, переполнявшие культуру в определенное время в конкретном месте. Мы узнаём, чему следовало воздать должное, а какие правила — эстетические, социальные или политические — изжили себя.

Глубокое влияние культуры подтверждает мой недавний опыт в Музее искусств округа Лос-Анджелеса. Я забрел в зал мусульманского искусства позднего Средневековья. На скамейке сидел пожилой мужчина с усталым лицом. Он смотрел на страницу рукописи «Собрание любителей» с акварельной иллюстрацией, на которой блестяще прорисованные золотые ангелы окружают умиротворенного Адама. Я стоял в конце зала, не желая тревожить мужчину, но он обернулся и заговорил с глазами, полными слез. Пожилой человек рассказал, что он нелегальный работник из Мексики. У него умерла мать, и мужчина тяжело переживал ее смерть. Казалось бы, рукопись создавали сотни лет назад в абсолютно чуждой моему собеседнику части света. Но пожилой мужчина ощутил с ней связь, решив, что художник желал своим родным того же, что и он сам. «Он хотел, чтобы они попали в красивое и спокойное место после смерти, — сказал мне новый знакомый. Затем на мгновенье задумался и добавил: — Наверное, он был как я».

Великое искусство проводит нас сквозь века. Позволяет прочувствовать жизнь в мирах, которые мы даже представить не могли. Увидеть, что кто-то оттуда «как я». В то же время искусство содержит предпосылки, которые формируют наши собственные миры, конкретные моменты истории.

В одних культурах приоритет отдается эффективности и порядку на совещаниях. В других собрания используют, чтобы заручиться поддержкой союзников и определить расстановку сил. Обед — это двухчасовое пиршество в одних мирах и десяти­минутный перекус в других. Амбиции могут вызывать восхищение и цениться, а могут провоцировать упреки и насмешки. Эти негласные правила так далеки и одновременно так близки. Они бросаются в глаза, лишь когда особенно нужны или нарушаются: к примеру, новый сотрудник претендует на должность руководителя, и сотрудники компании узнают, что в их культуре пренебрегают иерархией.

С осмыслением комната перестает быть пространством, заполненным отдельными предметами: проявляются структуры, которые формируют реальность культуры. При алгоритмическом мышлении флакон духов определяется объемом жидкости, которая в нем содержится. Ручка — это предмет из пластика и металла. Осмысление дает возможность рассматривать каждую вещь в связи с остальными. Духи вкупе с губной помадой, туфлями на высоком каблуке и эсэмэсками — атрибут мира свиданий. Ручка наряду с текстовым редактором, бумагой и книгами — элементы писательской культуры. Ручки, духи, молотки и текстовые редакторы — каждый элемент тем или иным образом соотносится с другими. Само по себе, в вакууме, ничто не существует.

Философы употребляют разные термины для обозначения этой концепции. Пьер Бурдьё — «габитус». Эрнесто Лакло и Мишель Фуко — «дискурс». Кто-то — «наш разговор», или «разговор». Но все эти мыслители в долгу перед Хайдеггером, который первым обнаружил то, что назвал «бытием», или, иными словами, фоновые практики.

Хотя философы исследуют данное понятие уже чуть ли не век, в современном мире его часто забывают или игнорируют. В некоторых сферах — не только бизнесе и финансах, но все чаще институтах образования и здравоохранения — безраздельно царит количественный анализ. Понятия общих миров и фоновых практик там воспринимаются радикально. Просто представьте, как организации или предвыборные штабы пытаются понять рынки и избирателей. Сотрудники спрашивают у людей, что те думают. В фокус-группе или исследовании они обращаются к людям вне контекста повседневной жизни. А потом засыпают вопросами о не связанных между собой идеях, продуктах или политических соображениях. Такие исследования лишают опыт связи с текущей ситуацией, обстоятельствами, то есть разделяют мир на части. И в результате организации упускают практически все, что может пролить свет на человеческое поведение. Вот почему их выводы по большей части неверны.

Принцип «культура, а не индивиды» служит важной поправкой для широко распространенного убеждения, что человеческое поведение основано на личных решениях, предпочтениях и логических структурах. Мы подробнее рассмотрим устройство и значимость общих миров в главе 3.