Как понять акварель. Руководство для тех, кто хочет стать мастером - Том Хоффман Страница 6

Всегда нужно уметь вовремя остановиться, чтобы картина не вышла слишком перегруженной. Информации гораздо больше, чем может уместиться на одном изображении. Даже если бы у меня хватило терпения прорисовать каждый кирпичик, а также отбрасываемую им тень, а еще цементный раствор, – я все равно не стал бы этого делать. Да, многие пытаются, но результат редко радует глаз. Я сам всегда стараюсь отследить момент, когда уже дал зрителю ровно столько информации, сколько нужно: не слишком много и не слишком мало. Поэтому где-то на задворках сознания я постоянно спрашиваю себя: «Может, хватит?»

Картина – диалог между художником и зрителем, причем у каждого своя роль. Если говорить будет лишь один, второму станет скучно. Беседа приносит удовольствие лишь тогда, когда участники относятся друг к другу с интересом и находят взаимопонимание. Верно подобрать слово – значит, сделать отсылку к идеям и переживаниям, которые близки обоим, тогда как попытка описать все сразу подразумевает, что вашему собеседнику нечего добавить. Картины, автор которых стремился донести слишком многое, кажутся оскорбительными, словно их единственная цель – вызвать восхищение и заставить сказать: «Вот это да!»

Чтобы понять, достаточно ли информации перенесено на лист, нужно учитывать еще одну вещь. Очень легко увлечься изображением деталей и позабыть о природе самой краски. Прозрачность и текучесть акварели – именно то, что нас так в ней привлекает. Для меня чрезвычайно важно дать краске достаточно места, чтобы она проявила свою природу. Жертвовать естественной красотой краски ради точности или проработанности изображения – крайне невыгодное решение.

Если слишком увлечься проработкой мелких деталей, возникает необходимость контролировать движение краски. Кто пишет таким образом, сидит сгорбившись, держит кисть за самый ободок и двигает лишь последними фалангами пальцев. Этот явно не тот художник, чьи картины мне понравятся!

Чем придирчивей я отношусь к тому, что получается на бумаге, тем чаще мне кажется, что получилось неправильно. Исправлять акварель – всегда сомнительное упражнение. Некоторые художники набили на этом руку, но я предпочитаю развивать навыки, которые позволили бы избежать ошибок, а значит, и необходимости в правках. Это означает, что нужно вернуть свободу самой краске настолько, насколько это возможно. Заранее определив допустимые пределы мазков, я могу коснуться листа кистью и оставить все так, как вышло. Именно так поступил Морис Логан с лежащими бревнами на картине «Курятник».

МОРИС ЛОГАН. КУРЯТНИК. 1930

АКВАРЕЛЬ НА БУМАГЕ ХОЛОДНОГО ПРЕССОВАНИЯ

51 × 66 СМ

(ПУБЛИКУЕТСЯ С РАЗРЕШЕНИЯ CALIFORNIAWATERAOLOR.COM)

В этом незатейливом сюжете художник Морис Логан, скорее всего, стремился к ощущению спонтанности, как если бы краска сама легла как нужно. Например, он понимал, что бревна справа нужно показать горизонтальными мазками и что они должны быть наполовину освещенными. Ту же самую задачу можно было бы выполнить и другими мазками, но то, что сделал Логан, «в достаточной степени совершенно».

Если нам нравится какая-то картина, обычно мы полагаем, что автор изначально задумал все именно так, как получилось. Но чаще художнику нужно лишь примерно догадываться о поведении краски – и этого достаточно, если он заранее принял все важные решения.

В моем представлении на идеальной картине ничего не упущено и нет ни одного лишнего мазка. Если заметно, что в какой-то момент художник боролся с краской, – значит, что-то пошло не так. Напротив, смелые мазки убеждают нас в том, что краска легла так, как было задумано. О том, насколько точно изображение передает изначальную сцену, знает только художник, однако любому внимательному взгляду акварель выдаст признаки его неуверенности.