Сила рода. Славянские традиции и ритуалы сохранения семьи и почитания предков - Геннадий Адамович Страница 6

Наиболее часто задаваемый вопрос: «А было ли у славян перерождение (реинкарнация)?». Многие считают, что родовая преемственность и реинкарнация противоречат друг другу.

На самом деле автор считает, что никакого противоречия здесь нет. Все дело в том, что с течением времени рисунок переплетения родов стал таким сложным, что мы, согласитесь, не можем отследить всех предков не только до 20-го, но, дай Бог, и до 5-го колена. Миграции и колоссальные переделы мира в течение последних двух тысячелетий так «тряхнули» весь генофонд, что даже трудно себе представить, где могут находиться сегодня наши родственники, например, 6–7 линии.

В традиционном славянском представлении бытует мнение, что «деды», то есть прародители, могут реинкарнировать в виде своих новорожденных внуков в своем роду. Это считали благим признаком, так как верили, что через поколение душа очищенной возвращается в род, чтобы усилить его, принеся с собой положительный опыт.

Если же душа возвращалась ранее, не пройдя очищение в других мирах, это считалось плохим признаком, указывающим на то, что либо дитя должно исправить ошибки родителя или понести наказание за их грехи, либо это придется взять на себя всему роду.

Спорить с этим трудно, потому что многие ли знают своих дедов и многие ли много знают о них?

Наличие славянского гороскопа позволяет говорить о более сложной схеме, характерной для перерождения. Но вначале необходимо рассмотреть основную идею перерождения в славянской мифологии.

Автор предлагает следующую схему, основанную на древнеславянском тексте «Слово о полку Игореве»:

Существует творец славянского мироздания – Сварог.

Боги – его дети.

Люди – его внуки.

Практически в каждой семье пожилые люди убеждены, что их внуки лучше и умнее их детей. Может это и есть подсказка к понятию смысла перерождения славянина-язычника, который должен перерождаться до той поры, пока не станет равен богам, поскольку в славянской мифологии боги давали людям пример собой и призывали следовать этому примеру, постоянно находясь рядом с человеком.

Приглашение человека к богоподобию и подтверждение этой возможности и даже необходимости в языческом мировоззрении можно найти в сохранившихся заговорах, в которых целитель приказывает своей силой болезни уйти. А если рассматривать болезнь как проявление действия вредоносных существ (по своей сути богов), то предложенная версия имеет под собой почву.

Второй вопрос: а где же обитает душа во время своих путешествий между перерождениями? Раз есть перерождение, то должно быть описание мест, где может проявиться душа умершего.

Следы этого «места» очень часто указываются в народных славянских сказках. Это тридевять (27) царств. По текстам сказок явственно видно, что во всех этих царствах живут такие же люди, говорящие на этом же языке, имеющие такой же быт и веру.

Число «тридевять» упоминается впервые еще в IX веке и связано с божествами, которым поклонялись славяне, – «берегинями». Следовательно, можно говорить, что каждая из берегинь является своеобразным богом-хранителем царства. Отсюда, видимо, и «мать сыра земля».

В народных представлениях берегини были тесно связаны с водой и наиболее часто – родниками, особенно если те имели целебные качества. Эти родники можно условно разделить на три вида: по способу вытекания, и по девяти качествам воды, то есть возможностью исполнения разных просьб, вытекающим из нее. (вставить таблицы про родники)

Опять число «трижды девять».

Опираясь на вышеописанное, можно предположить следующие цель и схему перерождения славянина:

1. Славянин не безупречен, и после смерти он должен осознать свой опыт прошедшей жизни.

2. Перерождаясь в определенном мире славянского мироздания, он убирает все мешающее ему стать равным богам.

3. Перерождения заканчиваются только тогда, когда эта цель достигается.

Налицо полное отсутствие всяческих противоречий между различными теориями, имеющимися в других системах. Однако автору кажется несомненным преимуществом близость мировоззрения наших предков нашим сегодняшним представлениям и целям существования.

Зачем искать противоречия там, где разумно найти преемственность? И не отдаляемся ли мы от истины, когда начинаем спор о том, кто первый ее открыл?

Автор предлагает соединить видимое и невидимое, увидеть связь между этим в тех местах, где это видит всякий – и святой, и грешник. И если отрицать род как основу всего, что нужно знать человеку, за что он может держаться в этой жизни, – то что тогда истинно вообще?