Ошибка Коперника. Загадка жизни во Вселенной - Калеб Шарф Страница 5

Согласно системе Птолемея, Земля неподвижно закреплена в центре Вселенной. Вокруг нее движутся Луна, Меркурий, Венера, затем Солнце, а после него – Марс, Юпитер, Сатурн и неподвижный узор из звезд, и все это вращается по круговым орбитам. Чтобы привести эту конструкцию в соответствие с запутанными движениями, наблюдаемыми на небесах, Птолемей добавил хитроумную систему дополнительных движений по особым сферам, которые получили название «деференты» и «эпициклы». Парадоксально, но факт: их центр не совпадал с Землей (причем эта особенность, похоже, ускользала от внимания рьяных геоцентристов на протяжении всех этих столетий).

Согласно изобретательной модели Птолемея, планеты и Солнце двигались по относительно небольшим идеальным окружностям – эпициклам, которые, в свою очередь, двигались по деферентам большего радиуса, а те вращались вокруг некоей точки, не совпадающей с Землей. Конечный результат в общем и целом обеспечивал объяснение всех петель и зигзагов, которые описывают светила.

Рис. 2. Упрощенная схема геометрической конструкции, при помощи которой Птолемей объяснял движения светил согласно геоцентрической модели. Марс следует по круглой орбите вокруг малого эпицикла, которая, в свою очередь, движется по более масштабному круглому деференту. В результате нам кажется, будто Марс описывает на небосводе зигзаги и при этом то приближается, то удаляется от Земли.

Для этого требовалось, чтобы система Птолемея очень точно соответствовала данным наблюдений за светилами. Поэтому Птолемей тщательнейшим образом вычислил размеры и местоположение на небосклоне всех до единого деферентов и эпициклов, дабы предельно приблизить модель к реальным извилистым тропам известных светил.

Но даже при столь тонкой подгонке в системе таились погрешности: с годами астрономы то тут, то там выявляли расхождения ^[16] со своими наблюдениями. Планеты либо спешили, либо опаздывали занять предсказанное место на небесах, правда, эти погрешности были так малы, что почти никого не настораживали. Налицо была вполне приемлемая модель мироздания и движения Солнца, Луны и планет – геоцентрическая, основанная на незыблемых постулатах геометрии, совпадающая с представлениями великих философов древности. Эта модель в равной мере устраивала и математиков, и богословов.

В дальнейшем, в Средние века, когда идеи Птолемея были отточены еще больше и внедрены в религиозно-философские учения западного мира, они оказались неразрывно сплетены с общей системой концепций. Подобно артериям, которые обеспечивают кровоток, геоцентрические сферы с эпициклами стали важнейшей частью механизма наблюдаемой Вселенной. Тот, кто усомнился бы в геоцентрической космологии, в сущности, усомнился бы во всей совокупности научных, философских и религиозных представлений, а в том числе и в могуществе правящей власти с ее институтами.

Невзирая на все значение геоцентризма, за четырнадцать веков, миновавших от Птолемея до Коперника, так и не сформировалось единой, общепринятой детальной картины вселенской механики. Эта несообразность – один из интереснейших аспектов развития «космологии» или, по меньшей мере, развития модели нашей Солнечной системы. За все это время различные мелкие идеи и теории и при необходимости, и удобства ради пытались согласовать друг с другом – этакий вселенский конструктор, который всякий собирает по своему вкусу. Все зависело от того, какую Вселенную хотел получить тот или иной мыслитель – строго математическую или отвлеченно-философскую. А все эти идеи, в свою очередь, восходили к разнообразным гипотезам и предложениям множества давно почивших греческих философов.

Не менее важно для этой космологической истории и то обстоятельство, что характеристики моделей очень сильно зависели от точности доступных средств измерения. Аристотель и Аристарх не ленились добиваться максимальной точности астрономических наблюдений, однако их средства были жестко ограничены – они располагали лишь невооруженным глазом и относительно простыми инструментами для оценки углов и расстояний. А подобные ограничения означали, что на самом деле у мыслителей не было ни малейшего представления о том, каков подлинный параллакс движения звезд, а поскольку они не могли измерить никакой заметной величины, то и предполагали, что параллакс равен нулю. Данные о движении светил как таковом тоже были очень неточными, в познаниях оставались пробелы, которые и позволили Аристотелю и Птолемею втиснуть в картину мироздания свои геоцентрические модели со все более и более сложными геометрическими конструкциями. Да, эти модели были далеки от совершенства, однако наблюдениям человечества над происходящим на небосклоне до 1500 года попросту не хватало точности, чтобы их опровергнуть.

Так что к концу XV века особых успехов в создании более совершенной модели движения Земли, планет и звезд человечество не достигло, особенно если учесть, что нужно было еще соответствовать религиозно-философским доктринам западного мира. В сущности, можно, пожалуй, сказать, что на взгляд современного ученого средневековые космологические модели были беспорядочны и внутренне противоречивы. Несомненно, настало время решительных улучшений. Оставалось лишь дожидаться, когда появится нужный человек.

* * *

Николай Коперник родился 19 февраля 1473 года. Область Пруссии, где он вырос, незадолго до этого отошла к Польше. Копернику повезло – он родился в образованной обеспеченной семье и получил великолепное образование, в том числе обладал всеобъемлющими познаниями в философии (нечего и говорить, что он подробно изучил труды древнегреческих мыслителей), математике и естественных науках, в частности, в астрономии. Кроме того, он от природы обладал неутолимой любознательностью и, судя по всему, всю жизнь не чурался тяжелой работы и в дополнение к естественнонаучным изысканиям оставил труды по политологии и поэтике.

Продолжать обучение он отправился в Италию, где его все больше и больше интересовали астрономические наблюдения, особенно измерение отклонений движения Луны и планет от системы Птолемея. Об этих отклонениях прекрасно знали и другие исследователи того времени, однако изобретательному Копернику особенно хотелось в поисках ответов на эти вопросы выйти за пределы общепринятых представлений и найти более простое и точное решение, чем модель Птолемея, изобретенная уже так давно.

В самом начале XVI века Коперник набросал заметки к своей будущей гелиоцентрической модели Солнечной системы – это была книжка в сорок страниц, получившая название «Commentariolus», «Небольшой комментарий». При жизни Коперника ее официально не публиковали, ходило несколько списков, вызывавших интерес и уважение современников и, несомненно, суровые взгляды тогдашнего научного сообщества. Комментарий и в самом деле небольшой, однако содержит семь важнейших провидческих постулатов ^[17].