Бог не любовь. Как религия все отравляет - Кристофер Хитченс Страница 5
Бог не любовь. Как религия все отравляет - Кристофер Хитченс читать онлайн бесплатно
Считается, что конфликт в Северной Ирландии имеет национальные причины, но во время уличных столкновений враждующие стороны обзывают друг друга по конфессиональной принадлежности. В течение многих лет протестантская элита мечтала о католических гетто. Идея независимого Ольстера родилась под лозунгом «Протестантский парламент для протестантского народа!» Сектантство заразительно и неизбежно плодит ответное сектантство, и католическая элита была согласна с протестантами в главном. Она требовала сегрегации и школ под церковным патронажем, т. е. упрочения своей власти. Так, во славу Господню, застарелая вражда вдалбливалась и продолжает вдалбливаться в головы новых поколений школьников. (Мне делается дурно уже от одного слова «вдалбливать»: оно напоминает мне о раздробленных коленных чашечках тех, кто перешел дорогу религиозным бандитам.)
Бейрут, каким я впервые увидел его летом 1975 года, еще подходил на роль «Парижа Востока». Однако этот кажущийся Эдем кишел всеми мыслимыми видами змей. Бейрут страдал от явного избытка религий, и каждая из этих религий имела свое место в конституции. Пост президента, согласно конституции, должен был занимать христианин, чаще всего католик-маронит, спикером был мусульманин, и т. д. Эта система никогда толком не работала, поскольку законодательно закрепляла не только вероисповедание, но также положение в обществе и национальность (мусульмане-шииты находились на самом дне социальной лестницы, а курдам вообще не было места).
Главной христианской партией была вооруженная католическая группировка под названием «Фаланга», основанная маронитом по имени Пьер Жемайель, который в 1936-м побывал на гитлеровской Олимпиаде в Берлине и вернулся под большим впечатлением.
Впоследствии «Фаланга» прославилась резней палестинских беженцев в Сабре и Шатиле, осуществленной по приказу генерала Шарона. Сотрудничество генерала-еврея с фашистской партей может показаться абсурдом, но их объединил общий враг: мусульмане. Израильское вторжение в Ливан в том же году привело к рождению «Хезболлы». Новое движение скромно именовало себя «Партией Бога», мобилизовало шиитскую бедноту и постепенно поставило ее под контроль иранской теократии, воцарившейся тремя годами ранее. Именно там, в прекрасном Ливане, научившись у организованной преступности искусству похищать людей, правоверные не остановились на достигнутом и познакомили нас с прелестями терроризма в исполнении смертников. Никогда не забуду оторванную голову на дороге у полуразрушенного французского посольства. В общем, завидев мужчин, идущих с молитвы, я обычно переходил на другую сторону улицы.
Как и Бейрут, Бомбей, с его величественной колониальной архитектурой, в ожерелье огней вдоль серпантина улиц, когда-то считался жемчужиной Востока. Немногие индийские города могли сравниться с ним в культурном многообразии. Его богатая палитра изобретательно отражена в романах Салмана Рушди (прежде всего, в «Прощальном вздохе мавра») и фильмах Миры Наир. В Бомбее и раньше вспыхивало религиозное насилие, а именно в 1947–1948 годах, когда историческое движение за независимость Индии пало жертвой сепаратистских требований мусульман и того, что во главе Индийского национального конгресса стоял истово верующий индуист. Но и во время этого приступа религиозной кровожадности Бомбей, вероятно, приютил столько же беженцев, сколько породил. Разные культуры и после мирно жили бок о бок, как это часто бывает в городах, открытых морю и влияниям извне. Заметную роль в жизни города играли парсы (потомки зороастрийцев, некогда бежавших от гонений в Персии), а также исторически значимая еврейская диаспора. Но такое положение дел не устраивало г-на Бала Теккерея и националистов из его движения «Шив Сена Хинду». В 1990-е годы г-н Теккерей решил, что управлять Бомбеем должен он и его братья по вере, и спустил с цепи армию бандитов и головорезов. В порядке демонстрации собственной власти он приказал переименовать город в Мумбай, и отчасти поэтому Бомбей фигурирует в моем списке под своим традиционным названием.
Белград до конца 1980-х был столицей Югославии, страны южных славян, а значит столицей государства, которое населяли люди разных национальностей и вероисповеданий. Но один хорватский интеллектуал светского толка как-то сказал мне с горьким юмором вполне в ирландском духе:
«Когда я говорю, что я атеист и хорват, люди спрашивают, а чем я докажу, что не серб».
Иными словами, быть хорватом значит быть католиком. Быть сербом значит быть православным. В 1940-е годы это разделение вдохновляло политику марионеточного правительства, организованного нацистами в Хорватии под покровительством Ватикана. Помимо естественного стремления истребить всех местных евреев, хорватские нацисты вели политику принудительного обращения православных в католичество. Десятки тысяч православных были убиты или депортированы, а возле городка Ясеновац возник гигантский концентрационный лагерь. Режим генерала Анте Павелича и его усташей отметился такими мерзостями, что даже многие немецкие офицеры не желали иметь с ним ничего общего.
К 1992 году, когда я посетил место бывшего лагеря у Ясеноваца, эстафету перехватила другая сторона. Войска Сербии, где у власти стоял Слободан Милошевич, незадолго до того подвергли жестокому обстрелу хорватские города Вуковар и Дубровник. Они же взяли в кольцо Сараево, город с преимущественно мусульманским населением, и круглые сутки засыпали его снарядами. По другим городам Боснии и Герцеговины — прежде всего вдоль реки Дрины — катилась волна разбоя и массовых убийств, которую сами же сербы называли «этнической чисткой». «Религиозная чистка», впрочем, была бы ближе к истине. Из коммунистического аппаратчика Милошевич переродился в оголтелого шовиниста, и крестовый поход против мусульман, которым он прикрывал включение Боснии в состав «Великой Сербии», в значительной степени осуществлялся силами неофициальных бандформирований под его «недоказанным» контролем. Банды эти состояли из религиозных фанатиков и нередко действовали с благословения православных священников и епископов. Попадались в них и православные «добровольцы» из Греции и России. Они целенаправленно уничтожали любые следы оттоманской цивилизации: динамит под исторические минареты в Баня-Луке был заложен во время перемирия, а не в ходе боевых действий.
Немногие теперь помнят, что католики при этом ни в чем не уступали православным. Движение усташей, возродившееся в Хорватии, пыталось захватить Герцеговину с тем же варварством, что и во время Второй мировой. Мостар, прекрасный город, тоже подвергся обстрелам и блокаде; по знаменитому Старому мосту, построенному еще в османскую эпоху и занесенному в список мирового культурного наследия ЮНЕСКО, палили, пока он не обрушился в реку. Не будет ошибкой сказать, что кровавый раздел и «зачистку» Боснии и Герцеговины католические и православные экстремисты проводили вместе. Их вина до сих пор не признана широкой общественностью, поскольку мировые СМИ предпочли более простые ярлыки: «сербы» и «хорваты». Религия упоминалась только в связи с «мусульманами». Однако триада «хорваты — сербы — мусульмане» затемняет дело, ставя на одну доску две национальности и одну религию. (Репортажи из Ирака грешат тем же, но с перекосом в другую сторону: «сунниты — шииты — курды».) На протяжении блокады в Сараево находилось не менее десяти тысяч сербов. Сербом был один из руководителей обороны города, генерал Йован Дивьяк, с которым я имел честь познакомиться под артиллерийским огнем. Местная еврейская община, возникшая еще в 1492 году, по большей части также поддерживала правительство Боснии и боснийскую независимость. Репортажи из Югославии были бы гораздо ближе к действительности, если бы пресса и телевидение сообщали нам, что «сегодня православные войска возобновили обстрел Сараево», а «накануне католические вооруженные группировки разрушили Старый мост». Но идентификация по религиозному признаку так и осталась уделом «мусульман», несмотря на то, что их убийцы старательно обвешивались здоровенными православными крестами поверх патронташей или же обклеивали приклады винтовок образами Девы Марии. Мы снова видим, как религия отравляет все, к чему прикасается, включая нашу способность называть вещи своими именами.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии