Думай как римский император. Стоическая философия Марка Аврелия для преодоления жизненных невзгод и обретения душевного равновесия - Дональд Робертсон Страница 5

Один в своей комнате он прислушивается к своему свистящему дыханию и больше не чувствует себя императором – просто дряхлым стариком, изнуренным болезнью и умирающим. Он поворачивает голову и видит свое отражение в зеркальной поверхности золотой статуэтки богини Фортуны у своей постели. Его наставники-стоики рекомендовали ему каждый раз при взгляде на свое отражение выполнять духовное упражнение, призванное укрепить его эмоциональную выдержку и примириться с неизбежностью смерти. Прилагая немалые усилия, чтобы сфокусировать взгляд на своем отражении, он пытается вспомнить одного из давно почивших римских императоров, что правили до него. Сначала ему является образ Антонина, его приемного отца, затем – его приемного деда, императора Адриана. Ему начинает казаться, что его отражение приобретает черты, изображенные на картинах и в скульптурах Августов, которые основали империю два века назад. «Интересно, где они сейчас?» – мысленно вопрошает Марк и шепотом отвечает: «Нигде… если это “нигде” существует» ^[10].

Он терпеливо, превозмогая дремоту, продолжает размышлять о смерти императоров, которые правили до него. От них ничего не осталось, кроме костей и пыли. Их некогда блистательная жизнь постепенно стала незначительной для последующих поколений, наполовину забывших о них. Даже их имена кажутся устаревшими, будя воспоминания о прошлых эпохах. Будучи еще мальчишкой, Марк подружился с императором Адрианом, и они вместе охотились на кабанов. Теперь Марк командует молодыми офицерами, для которых Адриан – лишь известное имя в учебнике по истории. Его настоящее, живое тело давно заменили портреты и статуи. Антонин, Адриан, Август – они все давно почили. Все, начиная с Александра Македонского и заканчивая его возчиком мула, который был простолюдином, покоятся в одной земле. Будь ты богач или нищий, всех ожидает одна судьба…

Эту нить рассуждений грубо прервал из-за многочисленных язв, образовавшихся в глотке, приступ кашля, вместе с которым изо рта Марка выскочили кусочки слизистой с кровью. Император мечется в жару, и кажется, что симптомы его болезни, причиняющие боль и дискомфорт, состязаются друг с другом за внимание, но Марку удается переключиться на другой предмет своих размышлений: он утешает себя тем, что лишь один из многих уже почивших людей. Скоро от него тоже ничего не останется, кроме имени в исторических книгах, а когда-нибудь забудут даже его имя. Так он размышляет о своей смертности, практикуя упражнения стоиков, освоенные еще в юности. Как только мы полностью примем факт собственной кончины как чего-то неизбежного, сразу теряет смысл желание бессмертия, стремление быть вечно крепким как алмаз или свободным, словно птица в полете. Как только мы четко осознаем, что некоторых бед не миновать, отпадет нужда о них беспокоиться. Мы не будем страстно желать того, что нам недоступно, если с предельной ясностью увидим, что наши желания бесплодны. Если воспринимать смерть как обыденность, неотъемлемую часть жизни, мудрого человека она должна пугать меньше всего.

Начав изучать философию еще в детском возрасте, Марк всерьез ею увлекся на третьем десятке жизни, когда твердо решил стать стоиком. С тех пор он ежедневно практиковал духовные упражнения стоиков, тренировал свой ум и тело, обуздывал страсти и полностью переродился как человек и как правитель в личность, приближающуюся к идеалу стоиков. Он систематически работал над развитием мудрости и выдержки, взяв за образец философов, чьи учения он разделял, а также великих мужей, которыми он восхищался, прежде всего Антонина. Он пытался научиться, как они, встречать разные невзгоды со спокойным достоинством. Марк внимательно наблюдал за тем, как они жили в согласии со своим разумом и проявляли главные добродетели: мудрость, справедливость, мужество и умеренность. Стоики переживали боль утраты, но никогда не поддавались отчаянию. Марк перенес столько лишений, так натренировал свою душу перед лицом скорби, что больше не мог непроизвольно расплакаться. Он больше не вопрошает «Почему?» и «Как это могло случиться?» Марк старается просто не допускать этих мыслей в голову. Он постиг, что смерть – естественная и неизбежная часть жизни. Теперь, когда настал его час, он встречает ее с философским отношением. Можно даже сказать, что Марк примирился со смертью. Он не перестал лить слезы и оплакивать утраты, просто делал это как мудрый человек. Император больше не усугублял свое естественное горе, жалуясь и проклиная судьбу.

Несколькими годами ранее, после того как Марк закончил вести дневник размышлений, он переживал последнюю стадию своего духовного путешествия. Лежа в муках и стараясь приблизить свою кончину, Марк внушает себе, что вот так он умирал не раз на протяжении всей своей жизни. Первый раз умер Марк-ребенок, когда вступил в права наследника имперского трона, приняв титул Цезаря после ухода из жизни Адриана. Когда не стало Антонина, умер Марк – юный Цезарь, вступая в права римского императора. Когда он покинул Рим, чтобы возглавить северные легионы во время Маркоманских войн, наступила очередная смерть: переход к военной жизни и пребыванию на чужбине. Теперь он, дряхлый старик, встречает смерть не в первый, а в последний раз. С самого рождения мы постоянно умираем, и это касается не только знаменательных жизненных периодов – это происходит каждый день. По словам Марка, с момента рождения наше тело изменяется. Любой человек сегодня уже не тот, что был вчера. Тот, кто это понимает, легче смиряется с потерями: держаться за жизнь все равно что пытаться схватить воду в горной речке.

Марка все больше одолевает сонливость, и кажется, он готов испустить дух, но он делает усилие и садится на постели.

Императору нужно было закончить еще одно дело. Он приказывает стражникам прислать к нему членов его семьи и приближенных придворных, «друзей императора», и те собираются в его лагере. Несмотря на кажущуюся немощность и многочисленные болезни, которые он пережил на своем веку, Марк известен своей стойкостью. Он не раз находился на краю смерти, но на сей раз врачи убедили его, что шансов на выздоровление нет. Все понимают, что конец близок. Марк прощается со своими любимыми друзьями, зятьями и четырьмя оставшимися в живых дочерьми. Он хотел бы поцеловать их всех, но пораженный чумой не смеет приблизиться к своим близким.

Его зять Помпеян тоже здесь. Он – его правая рука и верховный главнокомандующий во время Маркоманских войн. В числе присутствующих и его верный друг Ауфидий Викторин, Бруттий Презент, тесть Коммода, и еще один его зять Гай Клавдий Север, ближайший друг и коллега по философии. Со скорбно-торжественными лицами стоят они вокруг его ложа. Марк убедительно просит позаботиться о Коммоде, его единственном выжившем сыне, который был его соправителем на протяжении последних трех лет. Он созвал для него лучших учителей, но их влияние уже не имело веса в его глазах. Если звездный час Марка наступил лишь в сорок, то Коммод принял имперский титул, когда ему было только шестнадцать лет. Молодые императоры склонны поддаваться светским соблазнам. Таков был император Нерон. Марк видит, что и его сын катится по наклонной. Он просит своих друзей, особенно Помпеяна, позаботиться о нравственном воспитании Коммода и принять в его судьбе такое участие, как если бы он был их собственным сыном.