Между панк-роком и смертью - Трэвис Баркер Страница 5

Сколько себя помню, я всегда с ума сходил от девчонок. У меня была девушка по имени Тони: мы оба любили метал, от Slayer до Guns N’ Roses. Я вырезал ее имя у себя на ноге бритвенным лезвием, а она вырезала мое у себя. Это не было попыткой самоубийства – просто мне хотелось сделать себе какую-то отметку еще до того, как я начал набивать татуировки.

Когда мне было одиннадцать, я пошел на вечеринку к Рубену – у него была старшая сестра, и ей нравились Jane’s Addiction и крутое радио «КРОК». На этой вечеринке я пытался закадрить одну из подруг его сестры, которая была меня лет на пять старше. Я хотел произвести на нее впечатление, поэтому пил пиво и курил травку. И мне стало плохо – я весь позеленел. Это было ужасно. Маме с папой пришлось забрать меня с вечеринки, и, когда они спросили, почему мне плохо, я сказал, что перебрал газировки и чипсов.

Первый живой концерт, на который я попал, был в церкви неподалеку: там играли христианские метал-группы вроде Stryper. Меня взяли с собой сестры, и мне просто башню снесло. Я обожал смотреть, как барабанщики играют вживую, независимо от стиля музыки. Вскоре после этого я ходил на концерт Стэйси Кью, у которой был хит «Two of Hearts», – я был от нее без ума. Еще я был влюблен в Белинду Карлайл. Потом я побывал в клубе под названием «Кафе Спэнки» – по сути, это была панк-рок-площадка, и там я слушал группы Minutemen и 411.

Когда я перешел в среднюю школу, мы еще дружили с Рубеном. Еще мы стали больше времени проводить с другим другом, Диком. Он был крутой, и у него было много старших друзей. Нам было по тринадцать, а один из его друзей, Чаки, был крутым металлистом: длинные волосы, джинсовая куртка с нашивками Metallica, Оззи и Slayer. Иногда мы с ним катались на великах BMX. Стоило кому-нибудь косо взглянуть на Чаки, как Чаки затевал с ним драку. Ему было всё равно, победит он или нет, но в основном он побеждал. Я считал его по-настоящему храбрым: если то и дело затевать драки, никогда не знаешь, насколько хорошо дерется другой парень и какое у него может быть с собой оружие.

После школы я ходил к Дику в гости – его дядя сидел дома, слушал Оззи Осборна и курил травку. Мы брали его трубку, и он разрешал нам курить с ним. Даже не знаю, по-настоящему ли я затягивался, знаю только, что курил траву каждый день в шестом и седьмом классах.

К тринадцати годам я уже иногда не приходил домой ночевать. Мы с Диком, Рубеном и нашим другом Оззи (не Осборном) проделывали классический трюк: каждый из нас говорил родителям, что переночует у друга, а потом мы вместе катались автостопом и хулиганили. Иногда мы просто, как придурки, бросались камнями в машины. Однажды мы увидели ярко-желтый «Корвет» и покрасили его в черный цвет из баллончика ^[5].

Пару раз я не ночевал дома и попадался – солнце вставало примерно в то время, когда я ехал домой на скейтборде. Отец выходил около семи утра и находил меня в восьми километрах от дома. «Иди сюда! – говорил он мне. – Я тебя всю ночь искал! Почему ты не у своего друга?»

«Я только что оттуда, пап, и как раз шел домой». Когда я был подростком, я думал, что могу перехитрить любого взрослого.

Но с ним это не прокатывало. «Садись в машину!» А потом – бам! По пути домой он устраивал мне взбучку прямо в машине. Много раз, когда он бил меня по лицу за то, что я гулял всю ночь, я больно ударялся о пассажирское окно и при этом всё равно продолжал дерзить ему и врать о том, что я делал ночью. Каждый удар я заслужил.

Я был принцем седьмого класса. Ха-ха – нет, правда. Это не просто метафора: у нас было голосование, на котором среди семиклассников выбирали принца и принцессу для выпускного бала, и выиграли я и моя будущая девушка Эмбер. Я был без ума от Эмбер – она была суперкрасивой, у нее были удивительные зеленые глаза и уже появилась грудь. Скоро мы стали встречаться, но роман продлился недолго. У нас были очень милые отношения, мы просто целовались и строили друг другу глазки. Я чувствовал себя на вершине мира: у меня была классная девчонка, я всё время играл на ударных или катался на скейте с друзьями-девятиклассниками, которые одевались как пираты (казалось, они из команды Альвы), и жизнь казалась суперкрутой.

В средней школе я маршировал в оркестре – в этом возрасте инструмент довольно легкий по сравнению со старшей школой. Мы узнали, что в старших классах к марширующему оркестру относятся очень серьезно, поэтому начали готовиться заранее. Барабанщики у нас были очень крутые: мы просто жгли. Мы побеждали во всех соревнованиях и конкурсах для барабанщиков. Еще в средней школе я играл в своей первой рок-группе. Она называлась Necromancy: мы с моим другом Стивом играли метал-каверы, в основном на King Diamond ^[6]. Всю неделю мы планировали, как будем играть в субботу, а потом приносили инструменты к нам на задний двор и гремели на всю округу. У нас было несколько своих песен, но обычно мы играли каверы на Metallica, Slayer, Megadeth и тому подобное. Большую часть времени нас никто не слушал, но нам было все равно.

Еще я выступал с панк-группой без названия. С того самого момента, как я впервые услышал панк-рок в своих сборниках скейт-рока, я его полюбил, а потом как-то раз после школы ко мне подошли три скинхеда. Они были из девятого класса, на пару лет старше меня. Они знали, что я играю на барабанах, и спросили: «Можешь сыграть такой бит?» И показали самый простой ритм: бум-чик-бум-бум-чик. Да, я могу сыграть такой бит. «Можешь сыграть его быстро?» Ага, да. «Будешь играть в нашей группе?» Хорошо, конечно. У них была полная униформа скинхедов: ботинки «Доктор Мартенс» с двадцатью рядами дырок и подтяжки. Перед первым концертом, который должен был состояться на вечеринке у кого-то в квартире, у нас была одна репетиция. У меня не было ни таких ботинок, ни подтяжек, поэтому они сказали мне надеть джинсы и белую футболку. Я пришел на концерт и всё думал: надеюсь, эти парни просто одеваются как скинхеды и на самом деле они против расовых предрассудков, а не какие-нибудь там расисты, потому что, когда они поют, я ни хрена не разбираю слов. Но они оказались классными. Я выступал с ними всего пару раз, но было очень весело.

Если кто-то хотел, чтобы я сыграл в его группе на барабанах, нужно было просто попросить. Так я оказался в Jynx, метал-группе, на которую повлияли в основном Poison и Dokken. Мы играли в битве групп в «Спанки» – обычно мы неделями перед выступлением раздавали листовки. В тот вечер победила группа без контракта под названием No Doubt. Я по уши влюбился в Гвен Стефани, чем на восемь лет опередил остальные Штаты. В тот вечер я стоял у входа «Спанки», а она попросила у меня зажигалку.

Мне так хотелось завести с ней разговор, но пришлось сказать: «Я не курю».