Победа Сердца - Алекс Кайнес Страница 40

 Полное растворение всех чувств вкупе с абсолютной дезориентацией и были тем самым, чего так жаждал путник. Получив их, он испытывал на себе бесконечное наслаждение, но, как только его собственные чувства и мысли вновь осознавались как неотъемлемые части его самого, то сразу же возникал и страх относительно того, что всё это не сможет длиться вечно.

Как только эта маленькая подленькая мыслишка зажглась в самом центре сущности всего, что составляло основу самого бытия, она тут же охватила пожаром всю ткань пространства, заставляя ее поверить в собственную реальность. Однако, если бы путник действительно совершенно ничего не чувствовал, то каким же именно образом он должен был взаимодействовать с этим новым и доселе неведомым раздражителем в виде своих собственных мыслей? Или, вполне возможно, что где-то внутри своего собственного непроницаемого сознания «мир» знал, путник помнил ту сущность, что хотела что-то получить от него – и вполне возможно, что как раз это и было той роковой ошибкой, что позволила воспоминаниям проявиться и практически сразу же взять полный контроль. Но было уже поздно – и, когда так называемое сознание воссияло над вселенной, то не осталось уже ничего, что сохранило хотя бы призрачный намек на знание о истинной природе реальности.

Ученик лежал на днище лодки, глядя на звезды, которые, казалось, с каждой секундой становились все ярче, и как бы, игриво подмигивая ему, переливаясь, танцуют по всему небосводу. Не в состоянии в данный момент времени проникнуть в истинный смысл их грандиозной постановки, путник, тем не менее, испытывал необъяснимый восторг, отдавая себе отчет в том, что, хотя ему и не был ведом тот язык, на котором с ним разговаривал небосвод, он, тем не менее, осознавал если не промежуточные смыслы, то хотя бы изначальный замысел этой божественной драмы и комедии, членом которой являлся и он сам.

Путешественник протянул руку, пытаясь ухватиться за сияющую паутину, что казалось поймала в свои сети шальных небесных танцоров, что, однако, не мешало последним продолжать свой духовный танец и ничуть не уменьшало значения их блеска, который даже, несмотря на полный паралич, не растерял своей ослепительной красоты.

Однако стоило путнику чуть изменить угол наклона головы, а, возможно, просто отвлечься на какие-то сторонние мысли, как паутина стала трансформироваться, освободив при этом своих пленников, что в свою очередь стали вибрировать, подобно огромному рою пчел. Примечательным было также и то, что эти бесконечно малые и при том гигантские небесные тела исполняли свою канонаду не где-то далеко, в миллионах световых лет от планеты, но внутри головы самого путешественника, одновременно с чем паутина, что закрывала собой всё небо, вдруг приобрела черты сот пчелиного улья, после чего путник мгновенно ощутил себя незваным гостем, ведь вполне возможно, он сам и был тем пауком, что по своей глупости залез в гигантский улей, где на него смотрели со всех сторон миллионы сверкающих глаз.

– Что ж, похоже, твое обучение еще не закончено, – послышался голос учителя, после чего в небо взметнулась очередная волна сверкающей воды, которая слилась с блеском тысяч звезд, которые, подобно небесным стрелам, одновременно пронзили своей колоссальной энергией тело путешественника, а, возможно, это он сам стал стрелой, летящей сквозь пространства необъятного космоса, но это было уже неважно, поскольку граница между этими понятиями стерлась гулом, что разорвал всякую связь путешественника с реальностью.