О чем говорят бестселлеры - Галина Юзефович Страница 4

Двадцатые и тридцатые годы прошлого века стали временем великого роста книжных тиражей. В конце XIX века планка в 100 000 экземпляров считалась практически недостижимой: одному из самых продаваемых авторов того времени, Жюлю Верну, удалось ее преодолеть лишь однажды – с романом «Вокруг света за 80 дней». Однако уже в 1936 году роман Маргарет Митчелл «Унесенные ветром» за год разошелся в количестве миллиона копий в одних только Соединенных Штатах. Этот тектонический количественный сдвиг стал результатом одного очень важного события: в годы, последовавшие за Первой мировой войной, читательская аудитория фактически удвоилась за счет появления принципиально новой категории читателей – женщин.

Не то что бы до 1918 года женщинам запрещалось читать – ничего подобного. Женское образование и без малого столетняя на тот момент борьба феминисток за свои права сделали литературу развлечением внегендерным, и утверждение, что чтение портит цвет лица (а значит, снижает шансы на удачное замужество), уже в 1900-х годах выглядело смешным анахронизмом. Были и авторы, пишущие исключительно для женщин, – например, скандально знаменитая романистка, сценаристка и голливудский кинорежиссер Элинор Глин (фигура настолько фантастичная, что о ней самой стоило бы написать если не роман, то по крайней мере отдельное эссе). И тем не менее, именно мужчина оставался читателем по преимуществу: женщинам читать не возбранялось, но рассматривать их как специальную и обособленную целевую аудиторию, нуждающуюся в каком-то особом чтении и особом подходе, общество и книжная индустрия того времени отказывались.

Переломить эту ситуацию было суждено фигуре, в общем-то, довольно нелепой – леди Барбаре Картланд, чей первый роман вышел в свет в 1923 году, через пять лет после окончания Великой войны. Именно ей суждено было поставить женское чтение на поток и тем самым изменить очертания книжных континентов.

Сегодня при упоминании имени Барбары Картланд перед нашим ментальным взором встает комичная пожилая дама в розовом манто и огромной шляпе с плюмажем, в окружении немыслимого количества болонок восседающая на фоне особняка, более всего похожего на свадебный торт. Однако такой леди Барбара (прожившая, к слову сказать, почти сто лет и опубликовавшая за это время 723 книги) стала только к зрелым годам. В начале двадцатых это была молодая дама – в высшей степени экстравагантная, амбициозная и прогрессивная. Дочь обедневшего офицера, она с ранних лет была вынуждена сама зарабатывать себе на жизнь, причем избранная ею карьера лежала где-то на грани этически допустимого: она была светским репортером. Совсем еще юная Картланд разорвала помолвку с весьма перспективным женихом из-за его неверности, то есть по причине, в те времена считавшейся смехотворной, а несколькими годами позже с большим скандалом развелась с мужем, судя по всему, родив ребенка от другого человека (не то герцога, не то принца – на эту тему мнения расходятся, а свидетельства самой писательницы на протяжении всей жизни оставались игриво-туманными). Барбара Картланд увлекалась планеризмом и даже получила за это награду от королевских ВВС, поэтому, видя рекламу конфет «Комильфо», где элегантная дама в авиационном шлеме, очках и белоснежном шарфе ловко спрыгивает с крыла ретро-самолета, мы можем смело подставлять на ее место нашу героиню.

Словом, Барбара Картланд была плотью от плоти своего поколения женщин, стремительно и практически незаметно для современников-мужчин эмансипировавшихся за годы войны. Покуда мужчины умирали в окопах Соммы и задыхались в газовых атаках на Ипре, их жёны, сёстры и дочери обрезали волосы и подолы юбок, избавлялись от корсетов, массово выходили на работу, курили, учились управлять автомобилем (а то и самолетом) и без сожалений теряли девственность. Женщины, встретившие уцелевших на фронтах мужчин в 1918 году, радикально отличались от тех, которые провожали их на войну в 1914-м. И этим женщинам была нужна литература про них самих – несложная (почитать вечером после работы), развлекательная, но при этом точно попадающая в их ожидания, желания и надежды.

Им был нужен прорыв в книжной сфере, и таким прорывом стали романы Барбары Картланд (по-английски сформированный ею жанр принято называть «романс», но в русском языке это слово зарезервировано за другим явлением, так что нам приходится довольствоваться эвфемизмами вроде «розовый», «любовный» или «дамский» роман). Все ее книги были скроены по одному несложному лекалу классической сказки о Золушке: героиня (молодая, добродетельная, работящая и обязательно красивая представительница среднего или низшего класса) встречалась с героем (богатым и знатным) и после череды испытаний и доказательств собственной женской и личностной состоятельности вступала с ним в счастливый брак. Эта модель оставалась неизменной вне зависимости от того, о какой исторической эпохе шла речь: официантка и лорд, горничная и герцог, вольноотпущенница и сенатор, прекрасная квартеронка и богатый плантатор, дочь лавочника и бесстрашный рыцарь, – роли и романные функции были закреплены раз и навсегда (если в этот момент вы вспомнили знаменитый рассказ Аркадия Аверченко «Неизлечимые» с ключевыми словами «И всё заверте…» – вы, в общем, вспомнили правильно). Сама Картланд не без иронии писала, что все ее героини – девственницы, и никогда не лягут в постель с мужчиной до брака; во всяком случае, точно не раньше 86-й страницы.

Успех Картланд (писавшей, кстати, еще и под псевдонимами, и публиковавшей, помимо романов, вполне сносные кулинарные книги и пособия по этикету) был невероятным. Шляпы, болонки и тортоподобные особняки, о которых шла речь выше, покупались и содержались исключительно на ее гонорары, а суммарный тираж всех книг писательницы перевалил за один миллиард экземпляров.

Это была простая часть истории, а теперь мы подходим к вопросу по-настоящему важному и сложному. Делает ли всё это книги Барбары Картланд хорошей – по-настоящему хорошей, интересной, оригинальной, умной, изысканной – литературой? Первый и самый очевидный ответ – конечно же, нет, не делает. Даже самому толерантному и нетребовательному потребителю «дамского» чтива романы Барбары Картланд покажутся сегодня примитивными, приторными, однообразными и невыносимо наивными. Однако – и вот это мне бы очень хотелось подчеркнуть двумя чертами и даже, возможно, поставить на полях восклицательный знак – если вам не нравятся книги Картланд, это не означает, что от ее феномена можно запросто отмахнуться. Всего через пятнадцать лет после выхода первого романа Барбары Картланд упомянутая уже Маргарет Митчелл – писательница принципиально иного калибра и литературной значимости – с придыханием называла ее в числе своих великих учителей, и это не было случайностью.