Как отучить ребенка врать - Елена Любимова Страница 4

4. С 8 до 12 лет (до начала подросткового периода) наши чада начинают врать преимущественно с целью улучшения своего положения в обществе и семье. Кстати, в этом возрасте механизм и навык вранья развит у ребенка уже настолько хорошо, что в разном окружении он врет с разными целями. Например, для домочадцев дети «приберегают» ложь, которая преувеличивает их заслуги и положительные качества, поскольку от родителей они хотят получить вознаграждение. А в кругу друзей (сверстники это или тем более старшие) они, напротив, предпочитают лгать о большой искушенности в «жизни» – то есть как раз о поступках, которые традиционно не одобрит ни один родитель. Проще говоря, понимание сути лжи у детей к этому моменту развивается уже настолько хорошо, что они даже осознают, какой образ для кого более выгоден. По этим причинам в семье они предпочитают выглядеть по-прежнему детьми и «любимчиками», в то время как малознакомые окружающие, по их мнению, больше оценят их подчеркнутую «взрослость».

5. Наконец, после 12 лет и всю дальнейшую жизнь сперва подросток, а после – взрослый лжет полностью в зависимости от собственных, продуманных отнюдь не на час вперед планов. В этот период они уже отлично различают, для какой аудитории какой имидж будет более выгодным, виртузно продумывают все варианты развития событий, которые могут их выдать, приводят исключительно правдоподобные детали и сюжеты.

Что ж, все мы рано или поздно вырастаем, превращаясь во взрослых, а взрослый тем и отличается от ребенка, что он сам несет ответственность за свои слова или поступки… Поэтому с нашей стороны было бы странно интересоваться враньем своих уже выросших детей – собственно, как и «лезть» слишком глубоко в их дела. Но дети – дело другое. Врать они учатся значительно быстрее, чем жить. А это значит, что плохие поступки, включая вранье, становятся для них источником неприятностей чаще, чем в случае со взрослыми, способными сперва «напортачить», но после – и «выкрутиться» без ущерба для себя… Так или иначе, запомним, что на этапе целенаправленного вранья уровень различения своих и чужих интересов у ребенка должен быть достаточно серьезным. И пока ребенок любой ценой стремится лишь «быть хорошим» для папы с мамой, такой вопрос просто не придет ему в голову. Однако именно из-за указанной специфики вранья нам самим следует уметь отличать его от типичных детских фантазий – того, что является нормальным этапом развития мышления, не несет в себе ничего тревожного и, тем более, не подлежит наказанию/попыткам исправления. Естественно, от вранья наше чадо придется отучить. Но отучать его фантазировать не нужно. В противном случае, через несколько лет мы рискуем получить угрюмого, замкнутого подростка, лишенного воображения и утратившего желание поговорить с кем-либо о чем-либо на всю оставшуюся жизнь!.. Впрочем, различия между враньем и фантазированием существуют, и наш изощренный зрелый ум сможет их распознать.

1. Сплошь и рядом родители затрудняются отличить ложь от игры детского воображения, тем более что у них действительно есть масса общих признаков. Первое и самое главное различие между ними таково, что в детских фантазиях не прослеживается никакого особого намерения – если угодно, никакого подспудного смысла.

Например, когда ребенок увлеченно повествует нам, забравшись на сиденье кресла, что он сейчас самый высокий и, значит, самый главный в семье, очевидно, что он не лжет и даже не привирает, а просто балуется. В частности, он не забывает о моменте игры – помнит, что он будет «самым главным», только пока он стоит на стуле. То есть, спустившись с него, он сразу станет Коленькой или Машенькой – нашим «самым-самым» сынком или доченькой… А вот если из разговора с воспитательницей в детском садике мы узнаем, что нашему чаду, оказывается, дома «мама доверяет» и уход за младшими детьми, и походы в магазин, и оплату квартирных счетов, это – ложь. В данном случае речь идет о лжи, придающей нашему маленькому лгунишке «значимости» и «взрослости» в глазах окружающих – среди сверстников, воспитателей, других родителей.

Разница прослеживается, не правда ли? В первом случае ребенок словно примеряет на себя маску взрослого – по признаку более высокого роста. Но он делает это на короткое время, и в нашем присутствии – то есть только ради забавы. Во втором же фактов преувеличения имеется несколько подряд, и они объединены общим смыслом – в нашем примере тем, что ребенок, с его слов, выполняет в семье обязанности взрослого – одного или обоих родителей. Так, подчас мы можем с большим удивлением узнать, что наш ребенок и «по магазинам ходит», и калькуляцию по счетам ЖКХ «сводит», и пр. Эта однотипность выдуманных фактов является, кстати, характерной чертой лжи, повышающей социальный статус ребенка… Обратим также внимание на то, что такая ложь «смотрит в корень» проблемы – ведь наш врунишка уже различает, что именно мера ответственности, а не роста, является главным «взрослым» признаком!.. Кроме того, по-видимому, такие «развлечения» наш ребенок поддерживает уже долгое время – то есть целенаправленно разыгрывает взрослого изо дня в день.

2. Второе отличие лжи от фантазий заключается в ее реалистичности. Например, если наш малыш утверждает, будто в его подушке спрятан некий сверхсекретный механизм, позволяющий ему летать на ней, когда никто не видит, словно на ковре-самолете, очевидно, что он нам не врет – просто, видимо, ему часто снятся полеты. А вот коль он уверяет нас, что подушка мешает ему сходить ночью на горшок, и он вынужден делать это в постели, хотя днем, под присмотром мамы, она ему не препятствует, он оправдывает этой историей случившийся в очередной раз ночной «казус».

Понятно, что и версию со «зловредной» подушкой можно посчитать достаточно оторванной от реальности… Тем не менее в этой истории явно прослеживается пусть неумелая, но попытка оправдаться. Ведь мама наверняка не придет в восторг от того, что «такой взрослый» мальчик/девочка до сих пор не умеет отправлять свои потребности в положенном месте!.. То есть мы сразу видим мотив для лжи – понимание, что поступок был плохим и попытку свалить вину за него с себя на кого-то/что-то. Это и есть реалистическая часть любой лжи – четкая взаимосвязь с фактами объективной действительности, в чем бы она ни проявилась. Из этой же серии и другие невероятные истории, повествуемые детьми. Скажем, о котах, скушавших варенье у них на глазах, об укравших их варежки и шапочки собаках и пр.

В случае с «полетами на подушке» ребенок полностью фантазирует – ему нет нужды связывать эту сюрреалистичную историю с каким бы то ни было фактами действительности. В другом же взаимосвязь есть – она заключается в исчезнувших неизвестно куда предметах и необходимости объяснить пропажу. Если в качестве объяснения малыш приводит сценарий маловероятный или невозможный, это говорит лишь о его неопытности по части вранья, а также выдает недостаток его знаний – тех знаний и опыта, которые со временем начнут делать его ложь все более правдоподобной… В данном случае мы можем не сомневаться – это только начальный этап лжи, своего рода проба пера. После нескольких наших «не может такого быть!» и дальнейших пояснений, почему мы ему не поверили, он запомнит, что коты не едят сласти. И, разумеется, усвоит, что собак варежки не интересуют – они могут порвать их, но не могут украсть, чтобы потом носить на своих лапах… Впоследствии эти накопленные данные усовершенствуют его вранье, и уже совсем скоро мы перестанем отличать ее от правды. Иначе говоря, наше чадо научится не просто лгать, но лгать очень убедительно, не отступая от реальности ни на шаг.