Голографическая Вселенная. Новая теория реальности - Майкл Талбот Страница 35

В эксперименте, проведенном Джан и Дюнн, добровольцы садились перед ГСЧ и концентрировались на том, чтобы генератор выдавал большее число четных либо нечетных чисел. После сотен тысяч попыток было обнаружено, что путем одной лишь концентрации добровольцы действительно могли оказать пусть не очень значительное, но статистически фиксируемое влияние на выходные данные ГСЧ. Кроме того, были обнаружены еще две любопытные закономерности. Способность генерировать ПК не ограничивалась несколькими одаренными индивидуумами, а существовала у большинства добровольцев. Это означает, что большинство из нас обладает до некоторой степени способностями к ПК. Обнаружилось также, что различные добровольцы производили различные, но четко идентифицируемые результаты; результаты были настолько индивидуальны, что Джан и Дюнн стали называть их «подписями» [5].

В другой серии экспериментов Джан и Дюнн применили устройство, напоминающее игру в «детский бильярд» — «пинбол», где 9000 шариков диаметром 2 см катятся вниз по 330 желобкам, распределяясь в итоге по 19 приемным сеточкам. Устройство собрано в большой вертикальной раме с прозрачной стеклянной передней панелью, через которую можно видеть, как катятся сверху шарики и внизу собираются в сеточки, причем в центральных сеточках их обычно оказывается больше, чем в боковых, так что кривая распределения шариков напоминает колокол ^[29].

Как и в случае с ГСЧ, Джан и Дюнн посадили перед машиной добровольцев, которые должны были сконцентрироваться на том, чтобы большее число шариков попадало в крайние сеточки. И снова, с увеличением числа попыток, операторы смогли произвести маленький, но ощутимый сдвиг в распределении шариков. В эксперименте с ГСЧ добровольцы производили ПК-эффект лишь на микроскопическом уровне распада радиоактивного вещества, однако эксперименты с пинболом показали, что испытуемые могли использовать ПК для воздействия на объекты повседневной жизни. И что интересно: «подписи» индивидуумов, участвующих в экспериментах с ГСЧ, появлялись опять в экспериментах с пинболом. Это означало, что способности к ПК конкретного человека оставались неизменными от эксперимента к эксперименту, в то время как способности разных людей отличались друг от друга. Как отмечали Джан и Дюнн: «Хотя небольшая часть результатов приближалась к вероятностным, в сумме они давали заметное отклонение от научной теории» [6].

Джан и Дюнн полагают, что их открытия могут объяснить склонность некоторых людей вызывать поломки в приборах и машинах. Одним из таких людей был физик Вольфганг Паули, чьи способности в этом отношении стали настолько легендарными, что физики прозвали явление «эффектом Паули». Говорят, что одно только присутствие Паули в лаборатории могло привести к взрыву стеклянного прибора или поломке измерительного устройства. Известен случай, когда один физик написал Паули, что не может прямо обвинить его в загадочном разрушении сложного прибора, поскольку Паули в лаборатории в тот момент не было, но, как стало известно, именно в этот момент Паули должен был проезжать в электричке мимо лаборатории! Джан и Дюнн полагают, что известный «эффект гремлина», то есть часто отмечаемая, например, пилотами и диспетчерами тенденция тщательно собранного оборудования выходить из строя в самый неподходящий момент, может быть также примером бессознательного действия ПК.

Если наше сознание способно вырваться из телесной оболочки и изменить движение шариков или работу машины, то за счет какого рода алхимии? Джан и Дюнн считают, что поскольку все известные физические процессы характеризуются дуальностью волны/частицы, то вполне вероятно, что и сознание обладает такой же природой. Если сознание ведет себя как частица, оно локализовано в наших головах, однако его волновая природа, как и в случае всех волновых явлений, может приводить к дистанционным эффектам. По Джан и Дюнн, одним из таких дистанционных эффектов и является ПК. Более того, сама реальность, возможно, есть не что иное, как результат взаимодействия между волновой природой сознания и волновой природой материи. Как и Бом, Джан и Дюнн не считают, что сознание или материальный мир существуют изолированно или что ПК можно рассматривать как передачу некоторой силы. «Вполне возможно, что по отдельности сознание или его среда просто не существуют и мы не можем говорить о „среде как таковой“ или „сознании как таковом“, — говорит Джан. — Единственное, что доступно нашему опыту, — это констатация их взаимопроникновения» [7].

Если ПК нельзя представлять как передачу некой силы на расстоянии, то какую терминологию следовало бы использовать для анализа взаимодействия сознания и материи? Опять следуя Бому, Джан и Дюнн предположили, что ПК на самом деле использует обмен информацией между сознанием и физической реальностью — обмен, который надо понимать не как поток между ментальным и материальным, а скорее как резонанс между ними. Значимость резонанса отметили добровольцы, участвовавшие в ПК-экспериментах; наиболее часто упоминаемым ими фактором, способствующим успеху эксперимента, было достижение чувства «резонанса» с машиной. Один доброволец описал это чувство как «состояние полной погруженности в процесс, при которой исчезает самосознание». По его словам, он не чувствовал никакого прямого воздействия на машину, скорее некоторое, почти незаметное, влияние при достижении состоянии резонанса с машиной: «Это было похоже на управление каноэ: когда лодка плыла в нужном направлении, я плыл вместе с ней, а когда она отклонялась от курса, я должен был изменить ее движение так, чтобы она вошла со мной в резонанс» [8].

Идеи Джана и Дюнн сходны с идеями Бома и в других отношениях. Как и Бом, они считают, что понятия, которыми мы привыкли описывать реальность, — электрон, длина волны, сознание, время, частота — полезны лишь как «информационно организующие категории» и не имеют независимого статуса. Они также считают, что все теории, включая и их собственные, — это только метафоры. Хотя они не являются сторонниками голографической модели (их теория действительно отличается от бомовской по нескольким важным направлениям), они признают наличие точек соприкосновения с нею. «Между нашей теорией и голографической моделью имеется та общность, что обе опираются на волновую механику, — говорит Джан. — Если же само сознание функционирует согласно ее законам, то тем самым открывается неограниченный доступ к законам пространства и времени» [9].

Такого же мнения и Дюнн: «В некотором отношении голографическая модель может описывать механизм, посредством которого сознание взаимодействует с волновой, изначальной, восприимчивой целостностью и каким-то образом конвертирует ее в полезную информацию. Кроме того, если предположить, что индивидуальное сознание имеет свои характерные волновые паттерны, его можно представить — конечно, в плане метафоры — как лазер, который на данной частоте интерферирует со специфическим паттерном космической голограммы» [10].

Как и следовало ожидать, ортодоксальное научное сообщество встретило работу Джана и Дюнн «в штыки», но в некоторых кругах ее все же приняли. Значительная часть финансирования Принстонского центра поступает от Фонда Макдоннелла, созданного Джеймсом Макдоннеллом, руководителем компании «Макдоннелл Дуглас»; кроме того, газета «Нью-Йорк Таймс» недавно посвятила Джану и Дюнн большую статью. Тем временем оба они остаются верными своей теории, по-прежнему занимаясь исследованиями по преимуществу тех явлений, само существование которых не признается большинством ученых. Как говорит Джан: «Я чувствую, что своею значимостью эта тема превышает все, над чем я работал до сих пор» [11].