История философии. Реконструкция истории европейской философии через призму теории познания - Иван Шишков Страница 31

Древнегреческая традиция приписывает Фалесу несколько сочинений, ни одно из которых не сохранилось: философское сочинение «О началах», два прозаических произведения: «О солнцестоянии», «О равноденствии» и написанную стихами «Морскую астрологию». Если большая часть дошедших до нас незначительных фрагментов Фалеса считается мнимой, то его утверждение: «Вода есть начало всего» — единственное, которое может быть приписано ему с полной достоверностью. Правда, неизвестно, какой точно смысл Фалес вкладывал в эти слова: идет ли речь о возникновений во времени или о вечной основе всего существующего?

Что касается происхождения этой философемы Фалеса, то многие античные философы, в частности Платон и Аристотель, усматривали здесь влияние ранних космогонических систем, а именно Гомера, у которого прародителями мироздания почитались Океан и Тефида.

Если попытаться понять, что собой представляет вода Фалеса как начало, то, рассматривая ее в контексте логики мышления ранних греческих философов, следовало бы видеть в ней не вещественную, физическую субстанцию, а первозакон, первоидею, первопричину, первопринцип мироздания, т. е. вода здесь есть скорее нечто «разумное», умозрительное, метафизичекое, идеальное, чем вещественное.

К схожей интерпретации воды Фалеса склоняется и Гегель, усматривая в ней простое всеобщее. По словам Гегеля, «в так называемых основаниях она (вода. — И. Ш.) имеет… форму сущей всеобщности» ^[140].

Только через призму такой интерпретации воды как «начала всего» можно видеть в Фалесе философа. В противном же случае он предстает перед нами просто как «фисиолог», физик, ученый, принявший за первоначало вещество, обычную природную стихию, материальное начало вещей.

Правомерность предложенной интерпретации воды Фалеса как перво- идеи, первозакона, первопричины подтверждается отчасти античной док- сографией. Так, Гераклит-Аллегорист сообщает: «Фалес объявил воду наипричиннейшим элементом» ^[141], а Гераклит Эфесский, как уже отмечалось, прямо именует свой Огонь Логосом.

Более того, уже ученик Фалеса Анаксимандр (611/610-547/546 гг. до н. э.) делает значительный шаг вперед по демифологизации раннего греческого мышления, принимая за «начало всего» апейрон, под которым подразумевается некоторое абстрактное начало — бесконечность, беспредельность, неопределенность. Это абсолютное начало и есть сама причина своего бытия, и(ю оно ничем внешним не определяется, оно беспредельно. Если «разумность» воды Фалеса подвергается некоторыми исследователями сомнению, при этом акцент делается на ее вещественности, материальности, что дает им основание видеть в нем первого греческого физика, то апейрон Анаксимандра однозначно истолковывается всеми как нечто умозрительное, абстрактное, что является определяющим для того, чтобы считать его первым греческим метафизиком ^[142].

Безусловно, как бы ни понималась вода Фалеса (будь это вещество или разум, первопричина, первозакон), очевидно, что в решении вопроса об архэ между Фалесом и Анаксимандром существует принципиальное отличие. Если первый пытался найти начало эмпирическим путем, сводя его к конкретности, образности, то второй делает значительный шаг от конкретного к абстрактному, от чувственного к мыслимому. Апейрон Анаксимандра как некоторая беспредельность недоступна чувственному восприятию, ничем внешним образом не определяется, в ней отрицается всякая чувственная определенность, что свидетельствует о сущностном изменении стиля мышления, философствования Анаксимандра, введшего первое метафизическое понятие и возведшего тем самым раннюю греческую философию на абстрактный, теоретический уровень.

Абстрактная, умозрительная сущность апейрона как начала мироздания дает основание видеть в Анаксимандре, по словам А. Маковельского, «творца первой системы философии» ^[143]. Апейрон «объемлет собой все космосы», из него всё возникает и в него всё уничтожается. Он лежит в основе всех вещей, порождая их из себя, он причина всякого рождения и уничтожения. «А из каких [начал] вещам рожденье, в те же самые и гибель совершается по роковой задолженности» ^[144] — так говорил Анаксимандр по сообщению Симплиция.

Но что, по сути, представляет собой апейрон Анаксимандра, на это! вопрос уже в древности давались разные ответы, что со временем породило так называемый «анаксимандров вопрос». А. Маковельский выделяв! четыре главных решения «анаксимандрова вопроса».

Первое решение: апейрон есть механическая смесь всех вещей и в этом смысле он есть лишь преобразованное мифологическое представление Хаоса, подобно тому, как Фалес исходил от мифологического образа Океана.

Второе решение: апейрон есть нечто среднее между элементами, ме- ждустихийное. В качестве такого междустихийного первовещества Аристотель называет 1) среднее между водой и воздухом; 2) среднее между огнем и воздухом; 3) среднее между огнем и водой.

Третье решение: апейрон есть будущая платоно-аристотелевская бестелесная материя, которая заключает в себе все вещи с их бесконечными свойствами потенциально.

Четвертое решение: апейрон есть нечто совершенно неопределенное ^[145].

Безусловно, для адекватного понимания алейрона Анаксимандра следует подходить исторически, вписывая его в контекст эпохи милетца, не привнося в это понятие дух позднейших времен, т. е. не модернизируя его. С исторической позиции становится очевидной несостоятельность второго и третьего решений, ибо Анаксимандру было чуждо аристотелевское различение актуального и потенциального. Более близким по духу эпохи Анаксимандра является, вероятно, четвертое решение: первоначало не могло представляться древнему мыслителю иначе как беспредельное, неопределенное, неопределенная беспредельность в то историческое время, когда еще не было выработано отчетливого понятия вещества и его качеств. Все различия вещей, элементарные стихийные противоположности, их свойства и качества мыслятся еще как абстрактное безразличие противоположностей, не обособленно, смутно, неопределенно. По сообщению Диогена Лаэртского, Анаксимандр, принимая за первоначало беспредельное, «не определял его ни как воздух, ни как воду, ни как что-либо иное» ^[146], ибо природные стихии находятся между собой в отношениях противоположности, и если бы одна из них была бесконечной, противоположные ей были бы ею уничтожены.