Мясо с кровью - Энтони Бурден Страница 3

Я конечно, был наивен, когда писал «О еде: строго конфиденциально», и моя ненависть к телеканалу Food Network ^[6] — это только одно из проявлений этой наивности. С высоты моего выигрышного положения в преуспевающем ресторане я воспринимал Эмерил ^[7] и Бобби ^[8] на экране как пришельцев с иной планеты — странные, вымученно веселые создания, живущие в сказочной стране цвета карамели, которая ничем не напоминала мою жизнь. Они были невероятно далеки от моих представлений об устройстве мира. Меж тем они явно нравились людям — например зрителям в студии, которые хлопали и радостно улюлюкали при каждом упоминании «сельдегея». Это внушало мне еще большую ненависть.

Что шеф-поваров любить невозможно, стало для меня нерушимой догмой. Именно потому мы и были шефами. В общем-то плохими людьми — оттого и вели такую жизнь, состоящую из работы, тусовок с себе подобными и непродолжительных периодов нормального существования, если на них хватало времени. Никто нас не любил, во всяком случае — по-настоящему. Да и как такое возможно? Шеф-повара асоциальны — и мы этим гордимся. Мы казались чудаками. Мы это знали и ощущали пустоту в душе, — это и привело нас в кулинарию.

Я презирал всякую привлекательность, как будто в ней заключалось отрицание качества, которое мне всегда казалось нашим важным отличительным признаком. Этим качеством была непохожесть на других.

Рейчел Рэй ^[9] предсказуемо воплощала все, что я считал неправильным — точнее, то, что было мне непонятно. Она вращалась в дивном новом мире знаменитых шефов так, как будто бы не была одной из «наших». Раньше я вскипал от гнева, если слышал, как шеф-поваром называют любого придурка в фартуке. Мне и до сих пор это неприятно.

Я вел себя как последний идиот.

Но моя нелюбовь к Food Network на самом деле уходит корнями глубже. В те времена их кулинарные шоу снимались в крошечных убогих студиях на верхних этажах офисного здания на Шестой авеню, аудитория состояла из восьми человек, а производство стоило какие-то смешные суммы. Это потом Эмерил, Бобби и Марио сделали из них мощный международный бренд. А в те дни такие гастрономические звезды, как Донна Ганновер (Джулиани) и Алан Ричмен, Билл Богз и Нина Гриском, сидели в тесных комнатушках, где едва хватало места для операторов, и крутили заранее сделанные пробные записи. Всю эту ерунду обычно показывают по телевизору в отелях типа «Шератон». Счастливые «клиенты» осторожно жевали рыбу и мясо, за которыми следовал «фирменный чизкейк от нашего шеф-повара Лу… о-ля-ля!». С этими словами Алан и Донна или Нина и Билл брали несколько кусочков предлагаемого блюда, которое на самом деле только что доставили курьерской службой из ресторана, ну или просто любой дыры, которая заказала рекламу.

Меня попросили приготовить лосося. В те времена я работал в Sullivan’s ^[10] и пытался самостоятельно заниматься распространением своей первой книги (издатель к тому времени от нее уже отказался) — детективного романа под названием «Кость в горле». Я приехал в студию и обнаружил огромную и невероятно грязную кухню, точнее «рабочую площадку», раковины там были завалены грязными кастрюлями и сковородками, а холодильники забиты загадочными пластиковыми контейнерами, которые отродясь никто не открывал. На столах валялись остатки продуктов, оставшиеся от прошлых съемок, — заплесневелые, гниющие объедки, засиженные мухами. «Шеф-повар», заведующий этой конурой, стоял, глубоко засунув палец в нос, и как будто не обращал внимания на беспорядок. Время от времени заходила съемочная группа и рабочие, они выбирали из груды объедков что-нибудь относительно пригодное и сжирали. Готовить во время съемок, разумеется, пришлось на одной-единственной электроплитке, на которой запеклись остатки непонятно чего от предыдущих жертв. Помнится, чтобы приготовить лосося, я был вынужден отскоблить и вымыть сковородку, предварительно произведя в раковине настоящие раскопки.

Но этот жалкий первый опыт вовсе не внушил мне активной неприязни к кулинарным шоу. Точнее сказать, я просто не воспринял их всерьез. Да это было бы невозможно.

Честно говоря, я никогда не ненавидел Эмерила, Бобби и даже Рейчел. Не могу сказать того же об их телепрограммах… нелепых и часто просто оскорбительных.

Искреннее презрение к кулинарным шоу пришло потом — после «Строго конфиденциально». После того как я получил кругленькую сумму, высмеяв Эмерила, Бобби и Рейчел. После того как стал работать на всяких ублюдков.

Я по-прежнему готовил день и ночь. Книга попала в список бестселлеров New York Times. Но здоровое недоверие не давало мне покоя. Я подозревал, что лучше оставить за собой рабочее место. Так долго не продлится, думал я. Это просто счастливая случайность. Чем моя книга, написанная для узкого круга нью-йоркских поваров, официантов и барменов, может привлечь широкую публику? Если двадцать восемь лет, проведенных в ресторанном бизнесе, чему-то меня и научили, так это тому, что если сегодня дела идут хорошо, то завтра все почти наверняка полетит в тартарары.

Я ставил под сомнение продолжительность отпущенного мне времени под солнцем, но вполне сознавал, что издатель неплохо на мне зарабатывает. Возможно, я и был пессимистом — но не идиотом. Памятуя о том, что нужно ковать железо, пока горячо, я предложил вторую книгу и потребовал приличный аванс — быстро, пока еще можно было сыграть на своем успехе, пока я не канул в забвение. Я намеревался написать книгу о путешествиях по всему миру, об интересных местах, где мне хотелось бы побывать — поесть, выпить и ввязаться в разные истории. Я бы очень хотел все это испробовать и описать. Если издатель согласится платить.