Великие противостояния в науке. Десять самых захватывающих диспутов - Хал Хеллман Страница 29

В 1900 году голландским специалистом по физиологии растений Гуго де Фризом была обнаружена неизвестная статья Менделя. Де Фриз тогда собирался обнародовать свою собственную теорию наследуемых мутаций, основывающуюся на резких изменениях в зародышевой плазме. Этот ученый обладал потрясающей интуицией, подсказавшей ему, что необходимо обратить внимание на рентгеновские лучи, открытые незадолго до того. Он предположил, что если эти лучи могут проникать в живую ткань, они вполне смогут изменить наследственные частицы в зародышевых клетках.

Однако в течение последующих 20 лет это предположение не нашло подтверждения. В 1919 году американский генетик Герман Йозеф Мюллер показал, что на генетический материал действительно может влиять окружающая среда, и доказал, что изменения могут переходить к потомкам тех или иных организмов. Благодаря этим открытиям многое из того, что раньше было непонятным, встало на свои места, и теория Дарвина стала еще более целостной. После этого эволюционисты наконец-то полностью уверились в собственной правоте.

Но действительно ли дарвинизм праздновал победу? Едва ли. На самом деле, как писал Майер, «примерно с 1890 по 1910 год теории Дарвина угрожало такое огромное количество противоположных концепций, что она рисковала просто потонуть в них». Даже после обнаружения статьи Менделя прошло еще много времени, прежде чем результаты генетических опытов получили научное признание и распространение. На самом деле, как это часто случается со всеми новыми и важными открытиями, обнаружилось даже их некоторое негативное влияние на основную теорию, а генетики стали противопоставлять себя верным последователям учения Дарвина.

В 1920-е годы был заложен прочный фундамент нового понимания и оценки эволюции, и эта новая теоретическая доктрина наконец-то заняла полагающееся ей место научного факта (по крайней мере, в научном мире). Как и в случае с законами Ньютона, требовались еще некоторые уточнения и исправления, но эволюционная теория уже получила широкую поддержку.

Ее стали изучать в некоторых государственных школах, включая множество средних школ, появившихся тогда по всей Америке. Рональд Л. Намберс в своей превосходной истории креационизма говорил, что некоторые из этих учебных курсов были чересчур откровенны в своем желании стравить эволюцию и религию. Эта дерзость, считает Намберс, вместо того чтобы обучать теории эволюции, способствовала появлению своего рода реакционеров.

Как пишет Намберс, «даже на консервативном богословском Юге множество церковных школ десятилетиями изучали теорию эволюции». Но накануне Первой мировой войны, по тем или иным причинам, непримиримые антиэволюционисты все больше и больше «считали эволюцию живой природы причиной всех социальных болезней, измучивших современную цивилизацию». Последствия такой позиции были весьма серьезны.