Чжуан-Цзы Бронислава Виногродского. Книга о знании и власти - Бронислав Виногродский Страница 23

Когда в древности мудрые люди применяли военные действия, они могли страну погубить, но народ сохранял к ним доверие в сердце.

Не ради людской любви они творили добро и оставляли блага на тысячи поколений.

Если через постижение сути вещей ты стремишься к радости, не достигнешь совершенной мудрости.

В пристрастиях не может быть любви к людям.

Во времени Неба не обрести особого дара.

Не поймешь, что польза и вред друг из друга растут, – не станешь мудрым государем.

Если, действуя ради славы, изменяешь себе, не быть тебе настоящим человеком знания.

Если не ради истины наносишь себе ущерб, не сможешь по-настоящему управлять людьми.

Такими были Лис Неладный, Стремящийся к Свету, Хозяин Затмений, Дядя Уравнивающий, Наставник Плетеный, Ждущий Излишков, Связующий с Другим, Усердный Ученик Варвар.

Они трудились трудами народа, и радость народа была их радостью. Не от своей радости они несли радость народу.

Истинный человек мудрости выглядел справедливым, но не искал единомышленников.

Кажется со стороны, что ему не хватает чего-то, но он ничего не берет.

Он всегда независим в общении, а твердости и давления от него не ощущаешь.

Когда он раскрыт, видишь лишь пустоты и никаких украшений вовне.

Светлый и теплый – будто радость сама.

Все движения его – будто вынужден делать.

Собранный – будто свет на тебя наступает.

Отдает – будто останавливает тебя своей силой духа.

Суров – как внешний мир.

Велик – будто нет никаких границ для него.

Однороден – будто хочет закрыться.

Безмятежен – будто не помнит, что говорил.

Наказания видит как собственную плоть, потому великодушен, если вынужден нести гибель.

Обряд – его крылья. Им он и движется в мире.

Знание – его время. Нет нужды стремиться оказаться в делах.

Сила духа – его послушность. И речами он всех призывает, имеющих ноги, вместе двигаться вверх, чтобы достигнуть высот. А истинное намерение в людях проявляется как старание в действиях.

Что ему нравилось, было ему единым.

Что не нравилось, было ему единым.

Оба этих единых были для него одним.

Да и не единое тоже было ему одним.

В своих единствах он был послушен Небу.

В своих не-единствах следовал за людьми.

И не было борьбы между Небом и человеком.

Так определяется истинный человек.

Смерть и рождение – судьба. Они сменяют друг друга постоянно, как дни и ночи. Таково Небо. С этим человек ничего поделать не может. Таковы состояния вещей.

Небо, давшее жизнь человеку, как отец для него, и любит он его за это всей душой. Как же он должен относиться к тому, что стоит над Небом?

Государь управляет людьми и превосходит их во всем. Они готовы ради него отдать жизнь. Чем же они могут пожертвовать ради истинного владыки?

Когда высыхает вода в водоеме, рыбы оказываются на суше. Тогда они проявляют взаимопомощь, делятся влагой, смачивают друг друга собственной слюной. Но разве не лучше для них забыть друг о друге на воле рек и озер?

Все мы здесь в этом мире подобны рыбам в высохшем водоеме. Потому столько разговоров о добре и зле, столько построений ума и мудрствований о высоком в попытках найти свободу от самих себя в этом болоте.

Можно восхищаться мудрым царем Славным, возмущаясь деяниями царя Храброго. Но разве не лучше забыть о том и другом, преображаясь собственными путями?

Ведь Великий Ком мира грузит меня плотью, обременяет рождением, несет облегчение в старости, давая отдохновение в смерти. И если жизнь для меня благо, то благо и смерть для меня.

Можно лодку свою спрятать в заводи, а сети укрыть в глубине озера. Думаешь, что так будет надежно. Но в полночь придет владеющий силой, взвалит все на спину и унесет. Омраченным сознанием не можешь понять, что случилось. Ищешь большое, чтобы спрятать в нем малое. А оно все равно исчезает.

Если только мир спрятать в самом мире, тогда он не денется никуда. Таково великое состояние вечности вещей.

Ты радуешься тому, что обрел человеческую плоть по особому образцу. Но если у тебя есть плоть человеческая, она пройдет через десять тысяч бесконечных и неисчерпаемых преображений. Можно ли счесть все те радости, что еще придут?

Мудрый человек гуляет среди вещей только там, где им некуда больше исчезнуть и все существует одновременно.

Благо ранняя смерть, благо и старость. Благо начало, благо и конец. Люди берут за образец такое отношение к миру.

Насколько же лучше то, что связывает десять тысяч вещей, что является источником всех преображений?

В Пути есть и чувства, есть и вера.

У Пути нет проявлений, нет плоти. Его можно лишь проводить, но нельзя вместить. Его можно постичь, но глазами не увидать. В нем самом и основа, и корень. Не было еще ни Земли, ни Неба, а он в этой древности уже точно был. В нем и боги, и духи, и высшие владыки. Он порождает Небо и порождает Землю.

Он прежде великой грани, а не высок.

Он ниже шести границ, а не глубок.

Хоть и рожден раньше Неба и Земли, а длится не долго.

Он старше, чем самая древняя древность, но не стар.

Охраняющий от Зверей постиг Путь и потому сумел управлять Небом и Землей.

Таящий Свет постиг Путь и потому понял тайну взращивания силы дыхания.

Северный Ковш постиг Путь и до конца времен на своем месте удерживает Небо.

Солнце и луна постигли Путь, потому до конца времен не погаснут.

Земляной Ком постиг Путь и стал владыкой гор Первородного Хаоса.