Снег на экваторе - Андрей Поляков Страница 20

В образцовом порядке содержались в Замбии, пожалуй, лишь церкви. Будь то огромный Собор Святого Креста или крошечный деревенский храм, внутри всегда царила идеальная чистота. Едва усевшись в 1991 году в президентское кресло, Фредерик Чилуба объявил Замбию «христианской нацией». В 1996 году он закрепил этот термин в конституции, сделав страну едва ли не единственным в мире официальным христианским государством. Для многих такой шаг стал неожиданностью. Согласно статистике, христианами считает себя треть населения Замбии, остальные две трети по традиции поклоняются духам предков и природы. Все больше и тех, кто верует в Аллаха. Но решение президента осталось в силе и после его ухода из политики.

Сам глава государства объяснил настойчивое стремление превратить Замбию в твердый оплот христовой веры чудесным прозрением, пережитым им лично. Когда-то в бурные дни молодости будущий глава государства позволял себе выпивку и прочие грешки. Но однажды на него снизошло раскаяние, и он «родился заново».

В партии и правительстве у президента оказалось немало единомышленников в вопросах веры. Среди таковых был и вице-президент Леви Мванаваса, сменивший Чилубу на посту главы государства в 2001 году. Завоеванное на выборах влияние высокопоставленные «перерожденцы» решили использовать для насаждения вновь обретенной веры.

Быстрее и нагляднее всего это стремление воплотилось в изменении телепрограммы государственного канала. Из сетки исчезли передачи, посвященные другим религиям, а «христианский час» разросся до таких размеров, что стал едва ли не основой вещания. Особенно сильно нововведение сказалось на воскресной программе. Единственный день, когда телевидение начинало работу с утра, был отдан на откуп проповедникам, в абсолютном большинстве американским и южноафриканским.

Непрерывно чередуясь, они больше восьми часов кряду обрушивали на зрителей то, что назвать проповедью не поворачивался язык. Ораторы, одетые в хорошо сидящие дорогие костюмы с шелковыми галстуками, бегали, подпрыгивали, размахивали руками, потрясали Священным писанием и вопили так, будто только что узрели во плоти самого дьявола, о коварстве которого столь эмоционально рассказывали аудитории. Концовка передач всегда была одинакова: после успокоительной молитвы ведущие, приняв смиренный вид, благостно рекламировали размякшим зрителям собственные душеспасительные книги, аудио- и видеодиски. И, разумеется, предлагали делать пожертвования.

Многих искренне верующих замбийцев засилье на телеэкране энергичных проповедников не радовало. Дело не в своеобразии стиля. Самые сильные споры вызывала безудержно восхваляемая способность духовных пастырей именем господа излечивать любые болезни. Каждый приезд такого врачевателя обставлялся едва ли не пышнее, чем визит главы государства. В аэропорту его лично встречал президент, в его честь давали торжественный прием, далее следовали совместные выступления проповедника и главы государства на стадионах. Радио и телевидение отдавали событию лучшее время, а газеты – первые полосы.

Врачевание обычно проходило по одному и тому же сценарию. Толпа изможденных, несчастных людей, потерявших надежду на избавление от поразившего их тяжкого недуга, вереницей поднималась на сцену. Пастырь поочередно прикладывал каждому ко лбу ладонь. Человек, осчастливленный прикосновением чародея, падал на руки ассистентов и через пару мгновений вскакивал здоровый и бодрый. Толпа неистово аплодировала.

Действо потрясало воображение, но убеждало не всех. После отъезда телепроповедников не раз обнаруживалось, что чудеса были в лучшем случае преувеличением, а в худшем – надувательством. Выяснялось, что якобы полностью глухонемые до встречи с целителями кое-как умели говорить и что-то слышали, а будто бы полностью парализованные, хоть и с трудом, но ковыляли. Не нравилось замбийцам и то, что за услуги гости взимали большие деньги, а больше всего – то, что на религии бессовестно спекулировали политики.

Привычка смешивать два эти ремесла укоренилась в Замбии настолько прочно, что редакции в обязательном порядке направляли репортеров на воскресные проповеди, которые неукоснительно посещали президент и вице-президент. Кто мог поручиться, что главным лицам государства не взбредет на ум обратиться с амвона к своей пастве, то есть избирателям, с речью, затрагивавшей не только конфессиональные проблемы? А в какой еще стране телевидение и радио могли неожиданно прервать передачи и срочно включить прямую трансляцию интервью с вице-президентом, который два часа настойчиво, подкрепляя мысли обширными выдержками из лежавшей на коленях Библии, доказывал согражданам насущную необходимость стать добропорядочным христианином?

При этом в силе и искренности религиозных чувств замбийцев сомневаться не приходилось. Чтобы убедиться в незыблемости их веры, достаточно было заглянуть в любую из многочисленных церквей. Службы усердно посещаются, ходят на них, как на большой праздник, в лучших нарядах.

Особенно трогательно выглядят женщины. Они носят сорочки, которые обязательно виднеются из-под платья. Так требуют каноны местной добропорядочности. Женщина без нижнего белья считалась дамой легкого поведения, поэтому неглиже не прятали от посторонних глаз, как в Европе, а, наоборот, выставляли всем на обозрение, чтобы никто не мог усомниться в благонравии его носительницы.

Сосредоточенные прихожане рассаживались по местам, раскрывали аккуратно обернутые, зачитанные Библии, с напряженным вниманием вслушивались в слова духовных наставников, большинство из которых ничем не напоминали щеголеватых, шумных телепроповедников. Вступал орган или самодеятельная вокально-инструментальная группа, звучал хор, взоры людей затуманивали слезы, и мысли улетали подальше от грешной земли – туда, где суетное легко и радостно приносится в жертву вечному.