Дурная кровь - Джон Каррейру Страница 18

Фьюз подозревал, что в истории с исключением Baxter из арабского черного списка не обошлось без каких-то махинаций, так что он решил вывести компанию на чистую воду. Он отправил завербованную в Сирии женщину-агента в Дамаск на поиски документов в офисе Лиги арабских государств, которая как раз и отвечала за подобные бойкоты.

Полученные ею документы свидетельствовали, что Baxter предоставила арабам подробную информацию о недавней продаже завода в Израиле и обязалась отказаться от дальнейшего инвестирования в еврейское государство и приостановить продажу новых технологий. А это означало, что компания нарушила американский законодательный запрет, вступивший в силу в 1977 году, запрещавший американским компаниям участвовать в любых иностранных бойкотах и выдавать информацию странам-организаторам.

Ричард Фьюз собрал внушительное досье, содержащее все скандальные подробности, и отправил одну копию в совет директоров Baxter, а вторую — в редакцию The Wall Street Journal. Газета поместила историю на первую полосу, но Фьюз и тут не остановился: он добыл и слил в прессу переписку юристов Baxter с сирийским генералом, которая подтверждала всю эту историю.

В результате министерство юстиции открыло уголовное расследование, а в марте 1993 года руководство Baxter было вынуждено признать вину и выплатить штраф в 6,6 миллиона долларов по административным и уголовным обвинениям. Компании запретили на четыре месяца участвовать в государственных контрактах, а работать в Сирии и Саудовской Аравии — на два года. Кроме того, из-за испорченной репутации был расторгнут договор на поставку медицинского оборудования стоимостью 50 миллионов долларов крупной сети больниц.

Любому другому человеку это могло показаться более чем достаточным возмездием, но не Ричарду Фьюзу. Его раздражало, что Лоукс все же пережил скандал и остался во главе компании. Поэтому он решил подвергнуть своего врага последнему унижению.

Лоукс, выпускник Йельского университета, был попечителем Йельской корпорации — управляющего органа университета, а кроме этого, руководителем кампании по сбору средств. Как попечитель он должен был присутствовать на торжественной выпускной церемонии в Нью-Хейвене, штат Коннектикут, в мае.

Через своего сына Джо, который окончил Йель за год до этого, Ричард вышел на студента по имени Бен Гордон, который возглавлял студенческую организацию Йельские друзья Израиля. Вместе они подготовили протестную акцию, приуроченную к торжественной церемонии, распространяя листовки с заголовком «Лоукс позорит Йель». Апофеозом стал пролет над собравшимися самолета, который тянул за собой баннер: «Лоукс, вон из Йеля!» Через три месяца Вернон Лоукс вышел из попечительского совета Йельской корпорации.

Впрочем, история, которая развернулась между Ричардом Фьюзом и «Теранос», несколько отличалась от его вендетты Лоуксу. Как бы ни было сильно его раздражение неблагодарностью Холмсов, в этот раз он видел возможность заработать. Свое состояние Фьюз сколотил, патентуя перспективные медицинские устройства, которые впоследствии могли стать привлекательными для крупных корпораций. Золотым дном для него стала переделка автомата по производству сахарной ваты в машину для изготовления быстро рассасывающихся капсул для лекарств. Идея пришла ему в голову во время похода с дочерью на ярмарку в начале девяностых. Публичная компания, которую он основал для разработки и продвижения этой технологии, была продана канадской фармацевтической корпорации за 154 миллиона долларов, Фьюз лично заработал на этой сделке 30 миллионов.

После рассказа Лорен об успехах дочери бывших соседей Ричард уселся за компьютер в своем кабинете на втором этаже огромного дома и начал искать информацию о новой фирме Элизабет. Дом был настолько огромен, что кабинет

Ричард устроил в бывшей гостиной со сводчатыми потолками и большим камином. Его пес породы джек-рассел-терьер любил лежать у камина, пока хозяин работает.

Вебсайт «Теранос» нашелся моментально, на его первой странице было небольшое описание микрокапилляр-ной системы, которую разрабатывала компания. В разделе новостей была ссылка на радиоинтервью, которое Элизабет дала программе BioTech Nation радиостанции NPR. В нем она более подробно рассказала о системе и о том, как она видит ее использование: пациенты будут отслеживать реакцию на лекарства, не выходя из дома.

Фьюз переслушал интервью несколько раз, задумчиво уставившись в окно на пруд с золотыми рыбками, и решил, что в идеях Элизабет есть рациональное зерно. Но кроме этого врачебный опыт позволил ему разглядеть и недостатки, которые можно было использовать для своей выгоды. Учитывая, что пациенты будут проводить анализы самостоятельно, понадобится встроенный механизм быстрого информирования лечащего врача в случае отклонения параметров от нормы. Тогда можно запатентовать этот недостающий элемент системы, и если не «Теранос», то кто-нибудь другой в будущем заплатит за его использование. Опыт работы Фьюза с медицинскими патенами подсказывал, что за эксклюзивную лицензию можно будет просить не меньше четырех миллионов долларов.

В половине восьмого вечера в пятницу 23 сентября 2005 года Фьюз отправил своему доверенному патентному юристу Алану Скиавелли из бюро Antonelli, Terry, Stout & Kraus электронное письмо с заголовком «Анализы крови — отклонения от нормы (индивидуальные)»:

Эл, мы с Джо хотим запатентовать вот такую технологию. Методы анализа различных веществ и клеток в крови — глюкозы, тромбоцитов, гематокрита и т.п. — хорошо известны. А мы хотим получить патент на использование запрограммированной компьютером микросхемы памяти или подобного устройства хранения информации, которое будет содержать «нормальные параметры» для каждого конкретного пациента. При отличии результатов текущего анализа от нормальных устройство будет уведомлять пациента или обслуживающий персонал о необходимости повторного исследования. Если повторное исследование снова покажет значительное отклонение, устройство, используя уже доступные технологии, будет связываться с лечащим врачом, поликлиникой, фарм-компанией или с кем-нибудь еще или со всеми перечисленными.

Пожалуйста, ответь мне на следующей неделе, сможешь ли ты этим заняться. Спс.

Рчф

Скиавелли был сильно занят и не отвечал несколько месяцев. Достучаться до него Фьюзу удалось лишь 11 января 2006 года, когда он отправил адвокату очередное письмо, в котором говорил о желании модифицировать идею: «механизм сигнализации будет реализован через штрихкод или радиометку», которые будут на упаковке с лекарством. Процессор анализатора крови будет считывать метку и автоматически устанавливать пороговые значения для тех параметров крови, которые могут измениться от приема данного лекарства, и автоматически сигнализировать об их критическом изменении.

Завязалась переписка, в процессе которой идея была финализирована и наконец воплотилась в четырнадцатистраничной патентной заявке, которую Фьюз и Скиавелли подали в Ведомство по патентам и товарным знакам США 24 апреля 2006 года. Патент не содержал информации о каком-либо революционном открытии, скорее о новом применении комбинации имеющихся технологий — беспроводной передачи данных, штрихкодов, микропроцессоров — для создания механизма оповещения врачей, который можно было встраивать в приборы для проведения анализов крови, выпускаемые сторонними компаниями. Не было секретом и то, какой прибор имелся в виду прежде всего, — компания «Теранос» была упомянута на четвертой странице вместе с цитатой с официального сайта.