Взлеты и падения государств. Силы перемен в посткризисном мире - Ручир Шарма Страница 16

Эти кампании по найму экономических мигрантов контрастируют с беспорядочными действиями расположенного неподалеку Таиланда, который уже прозвали “стариком Юго-Восточной Азии”, потому что это единственная страна региона, в которой в ближайшие пять лет прогнозируется сокращение населения работоспособного возраста. Под руководством новообращенного чиновника, получившего прозвище “господин Презерватив”, Таиланд в 1970-е годы развернул программу контроля над рождаемостью, которая – как теперь говорят некоторые – оказалась слишком успешной. Полицейские раздавали кондомы на дорогах, а монахи – в храмах. В своей сети ресторанов “Капуста и презервативы” господин Презерватив (его настоящее имя – Мечай Виравайдья) предлагал бесплатное проведение вазэктомии и получил международную известность, являясь на заседания Всемирного банка с горстями кондомов. Коэффициент фертильности в стране резко упал – с 6 детей у средней женщины в 1970 году до ниже уровня простого воспроизводства в начале 1990-х.

Вовлечение в трудовую деятельность женщин не решит проблем Таиланда, потому что – благодаря либеральной тайской культуре – коэффициент их участия здесь и так более 70 % – намного выше, чем в других странах с таким же уровнем дохода. По сравнению с другими странами Юго-Восточной Азии это неторопливое буддистское общество и так необычайно открыто для иностранцев: почти четыре миллиона иммигрантов составляют более 5 % населения, в то время как в Филиппинах и в Индонезии на долю иммигрантов приходится менее одного процента. В Таиланде крупными компаниями зачастую руководят иностранцы – в более националистически настроенных соседних государствах, вроде Индонезии или Малайзии, такое бывает крайне редко. Трудящиеся-мигранты, в основном единоверцы-буддисты из Мьянмы, Лаоса и Камбоджи, свободно въезжают в Таиланд и выезжают из него, подчиняясь лишь собственным желаниям, – их никто не приглашает и не выдворяет. “Классический тайский сюжет. Никакой сознательной политики, – сказал мне живущий в Бангкоке экономист, когда я приехал туда в октябре 2013-го. – Формально многие иммигранты находятся тут незаконно, но кого волнует закон?” Для борьбы со старением населения Таиланду потребуется более целенаправленно действовать в отношении иммигрантов.

Среди крупных развивающихся стран миграция в последнее время принесла особую пользу Турции, Малайзии и ЮАР – все эти страны крайне привлекательны для беженцев и искателей работы своих регионов. За 2011–2015 годы ЮАР увеличила свое население с помощью иммигрантов на 1,1 %, Малайзия – на 1,5 %, а Турция – на целых 2,5 %. В 2014 году, когда правые партии по всей Западной Европе требовали высылки иммигрантов и беженцев, Турция спокойно предоставила законный статус более чем миллиону беженцев, многие из которых сирийцы. По крайней мере часть руководства Турции оценила возможность импортировать работников как физического, так и умственного труда, включая множество врачей и других высокообразованных специалистов из рядов беженцев. По сообщению президента Всемирного банка Джим Ён Кима, в 2014 году четверть новых компаний в Турции была создана сирийцами, и быстрее всего развивались те регионы Турции, где обосновались беженцы.

Приток и утечка мозгов

По мере роста конкуренции за рабочую силу особенно ожесточенной становится борьба за квалифицированные кадры. В 2014 году две трети стран ОЭСР только что внедрили или были в процессе внедрения программ по привлечению высококвалифицированных иммигрантов. Эти программы привели к 70 %-му росту числа иммигрантов с высшим образованием в странах ОЭСР, доведя это число за 2000-е годы до 35 млн. Несмотря на подъем в 2015 году антииммигрантских настроений, борьба за иностранных специалистов продолжилась.

США десятилетиями пользовались преимуществами притока мозгов, служившего топливом для предпринимательской энергии американского общества. Сегодня в населении США доля иммигрантов составляет 13 %, но среди владельцев новых компаний их 25 %, а среди работающих в Кремниевой долине – 30 %. Шестьдесят процентов из двадцати пяти ведущих американских высокотехнологичных компаний были основаны иммигрантами первого или второго поколения. Стив Джобс (Apple) – второе поколение иммигрантов из Сирии. Сергей Брин (Google) – первое поколение из России. Ларри Эллисон (Oracle) – второе поколение из России. Джефф Безос (Amazon) – второе поколение из Кубы. Многие из этих основателей с зарубежными корнями приехали из стран, погрязших в войнах или экономической неорганизованности, но многие происходят из семей, эмигрировавших из жестко регулируемых европейских государств, включая бывшую Восточную Германию (Константин Герике из LinkedIn), Францию (Пьер Омидьяр из eBay) и Италию (Роджер Марино из EMC).

В последнее время магнатов Кремниевой долины все больше беспокоит то, что США закрывают двери для высококвалифицированных иностранцев, оказываясь в невыгодном положении в борьбе за кадры. С 2000 года США впускают в страну все больше иностранцев на учебу, но не на работу. За этот период количество студенческих виз увеличилось до почти полумиллиона, а число рабочих виз (виз категории H1B) остается стабильным и составляет около ста пятидесяти тысяч. Ежегодно США отправляют обратно на родину, в основном в Индию и Китай, по триста пятьдесят тысяч выпускников, и конкуренты кружат вокруг Калифорнии в поисках молодых талантов.

В 2013 году технический аналитик Мэри Микер распространила фотографии рекламных щитов, которые канадское правительство разместило вдоль автомагистрали 101, главной дороги внутри Кремниевой долины. Надписи на щитах представляли собой злую пародию на выдвинутый президентом Бараком Обамой принцип его иностранной политики “Поворот в Азию” и гласили: “Трудности с H1B? Поворот в Канаду”. Летом 2013 года перед поездкой в регион Сан-Франциско министр гражданства, иммиграции и многокультурности Канады Джейсон Кенни сообщил, что собирается объявить, что Канада “открыта для приезжих”, и “не будет извиняться” за охоту на специалистов в чужом заповеднике. “Если вы тут не можете наладить свою иммиграционную систему, то мы приглашаем самых умных и талантливых перейти вашу северную границу”, – сказал он.

Трудно было бы найти более откровенное объявление войны за таланты. Чтобы определить победителей в этой войне, достаточно посмотреть, в каких странах на долю иммигрантов приходится значительная и постоянно растущая доля университетских степеней – свидетельство того, что страна привлекает образованные кадры. Это преимущество заметнее всего в Великобритании, Канаде и особенно в Австралии, где иммигранты составляют 30 % среди населения в целом и 40 % среди университетских выпускников. Эта 10 %-я разница отражает существенный приток мозгов. В США и Японии доля иммигрантов среди населения в целом и среди населения с высшим образованием совпадает, так что их влияние менее выражено. В Германии, Нидерландах и некоторых других европейских странах иммигранты реже имеют высшее образование, чем местные жители.

Эти различия играют важную роль. Китайские и индийские семьи, переезжая в Австралию или Канаду, обычно сохраняют высокие образовательные стандарты, и их дети так же хорошо сдают школьные выпускные экзамены, как местные. На самом деле в Австралии они их сдают даже лучше – это единственная крупная промышленно развитая страна, где сложилась такая ситуация. В США и Великобритании приезжие сдают экзамены чуть хуже местных. Но во многих континентальных европейских странах, особенно на севере, иммигранты сдают экзамены намного хуже местной молодежи. В Швеции, например, оценки “ниже уровня, необходимого для полноценного участия в жизни современного общества” получают 20 % школьников местного происхождения и 60 % учеников из первого поколения иммигрантов. Аналогичный значительный разрыв наблюдается в Германии, Франции, Швейцарии и других северных странах, где растет беспокойство, что миграция способствует росту низших слоев общества, еще больше отягощая и без того перегруженные системы социального и пенсионного обеспечения.