Таинственная карта - Галина Юзефович Страница 16

Литературный дебют Яны Вагнер «Вонгозеро» - вещь культовая не в оценочном, а в сугубо терминологическом смысле этого слова: и сегодня -через десять лет после написания и почти через восемь после первого издания - по «Вонгозеру» всё еще пишут фанфики и организуют ролевые игры, а в 2019 году на экраны вышел снятый по нему сериал. Культовый статус романа тем более удивителен, что первое издание вплоть до лета 2019-го оставалось единственным, и книгу уже много лет было не достать в бумаге.

Родилась же она - из блога в «Живом журнале», куда Яна Вагнер выкладывала фрагменты романа по мере их написания, и, поскольку начало публикации совпало с эпидемией «свиного гриппа», многие читатели поначалу восприняли ее как документальную хронику - настолько реалистичным казалось всё, о чем в ней рассказывалось. Однако формальное правдоподобие описываемых автором событий (поверить в мир, гибнущий от болезни, куда легче, чем, скажем, в зомби-апокалипсис или даже ядерную войну) - определенно не главная причина столь долгого успеха «Вонгозера». Правильней будет сказать, что Вагнер удалось ухватить и с неуютной достоверностью зафиксировать то чувство, когда внешняя чернота просачивается внутрь человеческой души, становясь ее органической и неотделимой частью.

Москва охвачена эпидемией какого-то нового гриппа и закрыта на карантин. Понемногу становится ясно, что локализовать беду не удалось, город погиб, и герои - мирные буржуа из Подмосковья - вынуждены бежать с насиженных мест в глушь, подальше от проклятой столицы, прихватив с собой только самое необходимое. В путь они отправляются странным и разношерстным составом - главная героиня, ее муж, ее шестнадцатилетний сын от первого брака, отец мужа - бравый пожилой супермен, бывшая жена мужа, не простившая и не прощающая свою удачливую соперницу пятилетний сын мужа от первой жены, и троица соседей - карикатурный «новый русский», его красавица-жена и их бессловесная трехлетняя дочка. Всем вместе им предстоит преодолеть тысячу с лишним километров по стремительно дичающей, лишающейся признаков цивилизации местности, чтобы добраться до крошечного домика на карельском озере, где они рассчитывают переждать конец света.

Роуд-муви в подобных декорациях просто обречено превратиться в фильм-катастрофу, что и происходит с «Вонгозером» практически сразу Охваченная хаосом и смятением страна, где деньги обесценились, а продовольствие, чистая вода и бензин - единственный залог спасения, оказывается ареной, на которой герои вынуждены постоянно преодолевать страх, а главное - принимать тяжелые, порой безнравственные решения. Гонка на выживание оборачивается в буквальном смысле гонкой, в которой героям придется постоянно оттирать бортом других таких же бедолаг, пытающихся, как и они, спасти себя и близких.

Нет, об убийствах или, допустим, каннибализме речь, слава богу, не идет. Герои не расчеловечиваются полностью - в сущности, они остаются тем, кем были изначально: обычными, нормальными, незлыми людьми. Но украсть по мелочи, отвести глаза от чужой трагедии, не помочь, обмануть, не поделиться важнейшей информацией, обеспечивая себе тем самым копеечную фору, - всё это становится для героев «Вонгозера» повседневной практикой. А параллельно с почти не заметными этическими сдвигами, спровоцированными внешним адом, в душе героини бушует сепаратное и не видимое снаружи пламя, обусловленное иссушающей и не находящей выхода ревностью.

Как любой культовый феномен, за годы своего сетевого бытования «Вонгозеро» обросло колоссальным корпусом комментариев, обсуждений и претензий. Практически все люди, пишущие о романе Яны Вагнер, непременно отмечают многочисленные неточности и натяжки - в диапазоне от неправильно описанного ружейного механизма до заметно превышающего статистическую норму количества счастливых совпадений. Всё это (а еще неудачную развязку - одновременно предсказуемую и неполную, слабые диалоги и раздражающий поток истерической рефлексии главной героини) в самом деле можно поставить Яне Вагнер в вину. Однако мгновенная теплая эмпатия по отношению к героям, острое ощущение «это всё - правда, это про меня, я поступил бы так же» не то, чтобы перекрывает недостатки романа, но смещает фокус в сторону неутешительного авторского вывода: если начнется эпидемия, беги быстро, не оглядывайся, не жалей никого, кроме своих, и не слишком полагайся на нравственный закон внутри нас - в действительно трудные моменты он не сработает. ^[1]