Как я убил Плутон и почему это было неизбежно - Майк Браун Страница 15

Со временем наши ночные беседы с Кевином и Джин из более-менее профессиональных разговоров о небе и погоде постепенно перетекли в разговоры на общие темы. Джин рассказывала нам о том, как бы она хотела иметь домик у реки, а Кевин забавлял нас рассказами о своей дочери-подростке или говорил о том, что, перед тем как начнется «светлое время», он отправится прямиком к пляжу и проспит там весь день. Кевин и Джин также оказались в первых рядах тех людей, кому я мог рассказать о своих длительных отношениях, начиная с тех дней, когда учился в Университете в Беркли, о моем последующем уходе из домика в лесу, который я и моя подруга снимали тогда, и заканчивая рассказами о смерти моего отца, а также о моих новых отношениях… В общем, сидя впервые на диване в доме у Кевина, мы затронули по-настоящему личные вопросы.

Однако Кевин хотел говорить только о Дайен Бинней и о том, чем я ее так заинтересовал. Тогда я рассказал ему о поездке на Гавайи и том, что мы просто обсуждали предстоящую поездку. Кевин пошутил, сказав, что это больше смахивает на первое свидание. Я попытался убедить его в том, что это будет рабочая поездка, вот и все.

Но Кевин все не унимался: «Да, да, но она уделяла тебе слишком много внимания».

«Она организует поездки; это ее профессия – быть такой любезной и внимательной. Я уверен, что все парни из Калтеха, с которыми ей довелось работать, неправильно расценили ее отношение к ним и выглядели полными идиотами. Я не собираюсь делать из себя дурака».

Через полгода я и еще около двадцати или тридцати человек отправились с Дайен на Гавайи. Это была чудесная неделя. Мы побывали на вулканах, на побережье, поднялись к телескопам и выслушали мою лекцию по астрономии. В последний день нашей поездки, когда все мероприятия с группой закончились и она, наконец, могла позволить себе отдохнуть, мы вдруг осознали, что совсем одни на пляже, а время уже было далеко за полночь. Я показал ей Южный Крест, который был еле виден в это время года на Гавайях, траектории движения планет, а также рассказал ей, как отличить в небе Сатурн, глядя на то, как он «опускался» в океан. Я рассказывал Дайен о том, что на самом деле чувствую, когда смотрю в телескоп, а она говорила о своих племянницах, которые живут в Калифорнии. Сатурн полностью «утонул» в океане, и мы решили вернуться в гостиницу Я был горд собой, поскольку не успел наделать глупостей.

Когда мы вернулись обратно в наш институт, всю следующую неделю я ловил себя на том, что прохожу мимо кабинета Дайен несколько раз на дню, а когда случайно забегал внутрь, я терял дар речи. Каждый раз, когда я делал это, она была очень любезна со мной, и мне каждый раз приходилось напоминать себе, что па самом деле это была ее профессиональная обязанность – быть такой милой и доброжелательной. Когда она показывала всем своим видом, что рада видеть меня, я понимал, что нет ничего хуже выглядеть в такие моменты полным идиотом. В один из таких моментов, когда я снова забежал к ней одним приятным весенним рабочим днем, я спросил ее, не хочет ли она выпить чашечку кофе. Она ответила, что с удовольствием выпьет со мной кофе. Мы спустились вниз по улице, выпили по чашке и проговорили целых три часа. Разумеется, это тоже было частью ее работы – быть любезной и искать со мной дружбы, поскольку я могу быть ей полезен. Но, несмотря на все мои умозаключения, я так и не сумел найти достойной причины тому, что Дайен провела со мной целых три часа в середине рабочего дня, когда и у нее, и у меня было полно работы. В этот момент меня вдруг осенило, что все это время я вел себя как нельзя глупо.

Уже летом, когда я и Дайен вместе отправились в следующую поездку, я не вел никаких экскурсий, а она поехала одна, без группы. Вместо этого мы, только вдвоем, провели целую неделю в маленьком домике на небольшом острове к северу от Ванкувера. Это был последний глупый поступок, который я когда-либо совершал.

Временами я был глубоко уверен в том, что мои поиски новой планеты так ни к чему и не приведут, что все те двадцать семь претендентов на должность планеты на самом деле пустая трата времени. Три года напряженных исследований и попыток найти новую планету заставили меня сделать вывод, что «там» нет других планет. Я даже затрудняюсь сказать, когда я в последний раз закрыл мою большую записную книжку в черной обложке. Я не помню, когда я наконец-таки признался себе в том, что «там» ничего нет. Сказать по правде, я уже стал многое забывать: о планетах и о том, как их искать. В одно мгновение все то негодование и раздражение, которое я испытывал по поводу неудавшихся исследований и тщетности тех заветных двадцати семи случаев существования другой планеты, бессонных ночей, проведенных у телескопа в попытках напасть хоть на какой-нибудь след, — все это практически потеряло для меня смысл. Теперь мне было намного интереснее размышлять о новой поездке, о том, как я снова предложу Дайен поехать вместе, и о том, что ее ответ будет «Да!».