Вина Бордо - Александра Григорьева Страница 15

Из всего урожая (который собирают французы, японцы и многие другие, некоторые приезжают сюда на осень уже более 20 лет) около 40 процентов — как правило, виноград с участков с более старыми лозами и особенно выдающимся терруаром -идет на само Шато Грюо Лароз. Оставшиеся 60 процентов предназначены для второго вина Сарже де Грюо Лароз (Sarget de Gruaud Larose). С 1997 года оно стало фактически основным вином замка, подчеркнуто плодовым, свежим и раньше входящим в пору зрелости (оно выдерживается только в старых бочках), а Грюо Лароз считается более сложным изысканным «сверхвином» для избранных (35 процентов новых бочек, чтобы не затенять вкус винограда, так удается держать качество последнего на максимальной высоте).

После двух-трехдневной предварительной холодной мацерации винограда, необходимой для того, чтобы обеспечить оптимальную экстракцию цвета, вкуса и аромата, сусло ферментируется в обновленных чанах (60 процентов цементных и 40 процентов дубовых). Виноград с лучших участков закладывают для брожения в дубовые чаны, так как дерево лучше пропускает воздух, и циркуляция микроэлементов в сусле идет интенсивнее, чем в инертных бетонных чанах. В поместье есть и чаны из нержавеющей стали, но в них ферментируется только вино для персонала, которое не идет на продажу.

Еще одна особенность винодельческой технологии Грюо Лароз — здесь применяют сортовую закваску, то есть проводят ферментацию малого объема используемых пяти виноградных сортов: Каберне Совиньона, Мерло, Каберне Фран, Пти Вердо и Мальбека, и ею уже начинают общую ферментацию, разливая по чанам. Закваской Каберне Совиньона начинают брожение чанов с Каберне Совиньоном и т. д.: здесь тоже, разумеется, виноград с определенного участка попадает в определенный чан и до ассамбляжа вина с разных участков не смешиваются.

Несмотря на успешные весенние продажи молодого вина, в Грюо Лароз оставляют часть бутылок у себя для старения на специально построенном для этих целей складе. Через 10 лет в замковый архив-музей (в котором есть практически все вина Шато Грюо Лароз с 1815 года) со склада торжественно переводят 48 обычных бутылок (по 0,75 литра) и 24 магнума (по 1,5 литра).

У старых бутылок Грюо Лароз свои истории, многие из вин, которым перевалило за 100 лет, сохраняют свое волшебство и сейчас. Так, замковых виноделов во главе с Жоржем Поли потрясла продегустированная бутылка Грюо Лароз 1865 года, которая пролежала на дне Тихого океана между Борнео (Калимантаном) и Сингапуром с 1872 по 1992 год. Судно «Мария-Тереза», державшее курс на Сайгон (так что движение Грюо Лароз на Восток в XIX веке одной Россией [17]не ограничивалось) и имевшее в трюме груз из 2 тысяч бутылок Шато Грюо Лароз 1865 года, потерпело крушение в проливе Гаспар и затонуло со своим ценнейшим грузом! Почти всей команде удалось спастись, а вот груз снова увидел солнечный свет только в 1992 году, после подводных археологических раскопок. На дегустации это «вино королей и король вин» («Le vin des rois, le roi des vins», как гласит девиз Грюо Лароз) явило себя во всей красе: в аромате и вкусе прослеживались оттенки кожи, апельсиновой цедры, пряностей, портвейна, табака, опавших листьев. Даже цвет, хотя и слишком темный, еще обладал некоторым блеском с переливами каштанового и розового. Но, поделившись своим букетом, вино почти тотчас же увяло во рту, оставив вместо послевкусия некую сухость с кислинкой. Виноделам удалось ощутить лишь отблеск прежнего вина, но какой отблеск!..

За виноградниками к северу от Грюо Лароз расположено Шато Тальбо (Talbot, четвертое крю), сохранившаяся часть империи Кордье. Классический вкус вин этого замка — тона черных ягод и дичи, в них меньше элегантности и тонкости, но больше округлости и теплоты, чем в Грюо Лароз, щедрость этого красного вина сохраняется даже в посредственные миллезимы. Теперь здесь выпускают также белое бордо, свежее и маслянистое Кайю Блан (Caillou Blanc, «Белый камешек», 84 процента Совиньона, 16 процентов Семийона), чтобы отмечать им, как древние римляне [18], счастливые дни, а заодно и счастливый терруар этого места.

А если немного вернуться к шоссе D2 и деревушке Бейшвель, которую оно огибает справа, можно увидеть сразу два шато Сен-Жюльена, пользующиеся хорошей репутацией. Мулен де ля Роз (Moulin de la Rose, крю буржуа сюперьер) имеет небольшие анклавы виноградников в лучших местах по всему Сен-Жюльену: во владениях Шато Бейшвель, Леовиль Бартон и Леовиль Лас Каз, Грюо Лароз и Дюкрю-Бокайю. В результате винодел в седьмом поколении Ги Делон (Delon) создает здесь насыщенное, танинное, но одновременно гибкое вино с элегантным пряным букетом.

Рядом с Мулен де ля Роз расположено Шато Глория (Gloria). Вино Шато Глория — великолепное детище Анри Мартена — некогда стояло в одном ряду с лучшими крю буржуа Медока, но претерпело спад качества, после покупки Мартеном Шато Сен-Пьер. Поскольку внимание и финансы Мартена сконцентрировались на последнем, это немедленно отразилось на качестве Глории (стали больше использовать виноград молодых лоз, отбор ягод при сборе урожая стал не таким строгим и пр.). Только в наши дни Шато Глория постепенно возвращается на утраченные было позиции, к своему неповторимому пряному, мясистому и сложному вину, завоевавшему когда-то немало сердец.

После того как дорога D2 минует Бейшвель, справа открывается замечательный вид на замок в итальянском стиле, Шато Дюкрю-Бокайю (Ducru-Beaucaillou, второе крю), и его виноградники. С 1953 по 1985 год вино этого шато сохраняло удивительно высокий уровень качества, невзирая на все стихийные бедствия и экономические кризисы. Затем по совету энолога Эмиля Пейно было создано новое вино, менее консервативное, более гибкое и податливое — словом, вино, которое можно с удовольствием пить до того, как ему исполнится 10 лет, но, тем не менее, обладающее замечательным потенциалом старения: гармония, изысканность и свежесть — вот его основные характеристики. Многие эксперты считают именно это вино квинтэссенцией Бордо в целом и Медока в частности.

Продвигаясь дальше по D2, мы попадаем в область вин северной части Сен-Жюльена, стоящих особняком от остальных вин. Это виноградники трех Леовилей: Леовиль Бартон (Leoville Barton), Леовиль Лас Каз (Leoville Las Cases) и Леовиль Пуаферре (Leoville Poyferré). Все три были классифицированы как вторые крю Сен-Жюльена в 1855 году — и даже раньше, если верить тому, что писал поэт бордоских вин П. Бьярнез в 1849 году: «Леовиль мы почитаем равным королю, // Будь это Бартон, Лас Каз или Пуаферре… и я не понимаю, какой неумелый эксперт // Мог занести Леовиль во второй класс, // Но самого великого из них, божественного Пуаферре, // Наши несчастные предки совсем не знали!» [19]

Леовиль имеет очень бурную историю, впрочем, как и весь Медок. В XVII веке это, тогда лишь недавно созданное, поместье бордоского парламентария Жана Муатье представляло собой унылое скопление гравия на заболоченных землях, и о лозах здесь не было и речи. Когда же в XVIII веке оно в качестве приданого отошло к сеньору де Леовилю, Александру де Гаску, значительная часть земель была уже покрыта виноградниками. После смерти нового владельца поместье Леовиль некоторое время оставалось самым большим виноградником Медока.