Как я год жила по Библии - Рейчел Хелд Эванс Страница 15

Начиная проект, я поклялась себе, что никогда, ни за что не буду сидеть на полу в кухне и рыдать! Так вот: я вовсе не рыдала на полу! Просто присела на пол и …заплакала

По сей день я убеждена: чтобы раскатать толстый шмат теста в плоский блин толщиной в три миллиметра и тридцать с небольшим сантиметров в диаметре, без искусства дематериализации в стиле Дугласа Адамса ^[33] не обойтись. Я сделала все, что велено в книге. Раскатывала тесто от центра к краям. Поворачивала разными сторонами. Даже попробовала пергаментную бумагу. Но после получаса мучительных усилий решила: ну и пусть у меня чуть меньше тридцати сантиметров, что с того? Хватит! Тоненький, как бумага, лист теста я положила на противень – он едва доставал до краев – равномерно распределила по нему яблочную смесь, затем претерпела тяжелую битву со вторым шматком теста, раскатала и его и накрыла им пирог, как крышкой.

«Излишки теста, выступающие за края противня, срежьте кухонными ножницами», – советовала Марта.

Ладно, это можно пропустить.

«Сожмите края, чтобы они слиплись».

Окей.

«По краям пирога сделайте “оборку”: сжимайте края теста большим и указательным пальцами так, чтобы в тесте образовались ямки».

И это я исполнила, хоть и не без труда – тесто у меня было все-таки толще, чем нужно. Но, когда закончила, выглядело все не так уж плохо. Почти как на картинке из «Поваренной книги».

И тут я поняла, что забыла добавить в начинку масло!

Вот черт!

Я немедленно схватила телефон и бросилась в твиттер, чтобы поведать о своей беде и воззвать к коллективному разуму. В девять вечера накануне Дня благодарения в интернете сидел с десяток френдов, в основном мужчины. Трое предложили проделать в пироге несколько отверстий, нарезать масло мелкими кусочками и протолкнуть туда. Так я и сделала: это оказалась не такая уж плохая идея, хоть пирог теперь и напоминал израненного воина, кровоточащего маслом.

«Взбейте в чашке яичный белок и смажьте им верхнюю корочку, – наказывала дальше Марта. – При желании прикрепите яичной смазкой охлажденные обрезки теста, нарезав из них листья или другие декоративные украшения. Это хороший способ замаскировать недостатки вашего пирога».

Ах, Марта, Марта!

«Посыпьте сахарной пудрой».

О сахарной пудре я ничего не ведала – могла только предположить, что это очень мелкий сахарный песок. Так что решила использовать трюк, о котором прочла в «Жизни по Марте Стюарт»: достала двухлитровую банку сахарного песка, завязала ей горлышко марлей, перевернула и потрясла.

Почти немедленно марля свалилась, и на маслоточащий пирог обрушилась сахарная лавина.

Вот тут я и решила присесть на пол.

Дэн в тот вечер благоразумно убрался к другу играть в «Halo», так что некоторое время я рыдала и стенала в одиночестве. Потом сняла пирог, погребенный под сахарными барханами, на телефон, выложила в твиттер и некоторое время купалась в сочувствии френдов. Потом набралась духу осмотреть место катастрофы. Выяснилось, что основной удар приняла на себя лишь одна сторона пирога. Я начала раскопки: сперва удаляла сахар мерной ложечкой, потом обычной чайной ложкой, потом ножом. Когда закончила – на пироге остался лишь тонкий слой сахара, который затем сгорел в духовке.

Итак, за пять часов до того, как ставить в духовку индейку, я извлекла оттуда израненный, обгорелый, покрытый шрамами пирог. Икар, подлетевший слишком близко к солнцу.

Ночью мне снились птичьи потроха, бурлящая подлива и еще младенцы – как бывает регулярно, когда я терплю неудачи в каких-нибудь женских делах. В какой-то момент вернулся домой Дэн и спросил, что сгорело.

В половине шестого зазвенел будильник, и я поплелась в темноте на кухню, чтобы выпить чашку кофе и перейти к странице 149 «Поваренной книги Марты Стюарт», откуда медленно выплыл мне навстречу рецепт под заголовком «Индейка жареная праздничная».

О том, что необходимо тщательно удалить все птичьи внутренности, Марта предупреждала тысячу раз, так что я извлекла из холодильника злосчастную индейку, уложила ее на гору расстеленных на столе бумажных полотенец, натянула резиновые перчатки – и начала праздничный день с жертвоприношения.

Пластиковый пакетик с потрохами я нашла, как и ожидала, у индейки в грудной клетке; однако, кроме них, в тушке гремело что-то еще – по звуку вроде как кости. Из инструкций на упаковке следовало, что это шея бедняжки; но я решила удостовериться и позвонила на горячую линию Дня благодарения.

Горячая линия оказалась занята: должно быть, шесть утра в самый день праздника – то самое время, когда новички вроде меня начинают понимать, во что ввязались. По счастью, в меню была опция: «Послушать инструкции Бетти (или кого-то вроде того), как готовить индейку»: я выслушала Бетти – и отчетливо услышала, что и потроха, и шею нужно удалить. Так что шею я вытащила и, плюнув на рекомендацию Марты использовать требуху для подливы, выкинула ее вместе с потрохами в мусорное ведро. (У нас на Юге не принято готовить подливу из частей расчлененного тела!) Затем приготовила воду для поливания, смазала индейку маслом и уложила на сковороду.

Однако что-то было не так. Бедная птица лежала в такой позе, словно пыталась взлететь.