Пеп Гвардиола. На пике - Гильем Балаге Страница 14

«Ла Масия» – этим словом также в целом называют систему детско-юношеского футбола в «Барселоне» – была и остается богатой на таланты, являя собой результат шлифовки футбольного стиля, который теперь получил признание во всем мире. «Некоторые полагают, что это как рецепт кока-колы, – говорит каталонский журналист Рамон Беса, – какой-то секрет, победная формула». Фактически же никакого секрета тут нет; это простая, но тем не менее революционная идея: владение мячом, комбинирование, оборона за счет атаки и постоянный поиск пути к воротам соперника; поиск талантов без оглядки на их физические ограничения, как ключевой элемент селекции. Добавьте к этому приверженность высокому техническому уровню и заточенность на развитие у детей понимания игры. Эта философия основывается на технике и таланте: ни больше ни меньше. «Я никогда не забуду первое, что мне сказали, когда я пришел в «Барсу» маленьким ребенком, – вспоминает полузащитник «Барсы» Хави Эрнандес, – здесь никогда нельзя терять мяч».

Барселонская модель сложилась благодаря тому, что клуб всегда высоко ценил хороший футбол (в 1950-х каталонский клуб созвал под свои знамена венгров Ладислао Кубалу, Шандора Кочиша и Золтана Цибора, ключевых фигур сильнейшей национальной сборной мира на тот момент), а также благодаря тем революционным идеям, которые привнесли в «Барселону» два человека: Лауреано Руис и Йохан Кройф. Лауреано был упертым тренером, который в 1970-х предложил «Барселоне» специфическую систему тренировок, базировавшуюся на технике и таланте, и в свой второй сезон у руля смог заставить заниматься по ней все молодежные команды. При Кройфе доминирование во владении стало первым и главнейшим правилом: «Если мяч у вас, соперник его лишен и не может вас атаковать», – ежедневно повторял Кройф. Так что главной задачей стал поиск игроков, которые могли бы хорошо держать мяч и много работать позиционно на тренировках.

Помимо прочего, «Ла Масия», как и все хорошие академии, развивает игроков и их личность, внушая им сильное чувство единства и принадлежности. Хави объясняет: «В чем ключ к «Барселоне»? В том, что большинство из нас вышли из «этого дома» – отсюда, это наша команда, и дело не только в игроках, в тренерах тоже, и в докторах, физиотерапевтах, сотрудниках клуба. Мы все здесь кулес ^[1], все болельщики «Барсы», мы все семья, все едины, мы все знаем наш путь и как нужно ему следовать».

Несмотря на тот факт, что с 2011 года старый фермерский дом больше не служит резиденцией молодых футболистов, революция, начавшаяся здесь три десятилетия назад, продолжалась и достигла своего апогея, когда Гвардиола возглавил первую команду и начал оказывать доверие лучшим из воспитанников «Ла Масии». Как говорит каталонский спортивный писатель и бывший олимпиец Марти Перарнау, «это определяющий фактор, институциональный символ и структурная инвестиция» – и она приносит дивиденды. В 2010 году «Ла Масия» стала первой молодежной академией, которая дала дорогу в жизнь всем трем финалистам премии «Золотой мяч» того года: Андрес Иньеста, Лионель Месси и Хави Эрнандес стояли на пьедестале рядом друг с другом.

«В «Ла Масии» прошли лучшие годы моей жизни, – вспоминает Пеп. – В то время я был поглощен единственной и самой важной мечтой, которая у меня только была: играть за первую команду «Барсы». Жажду, с которой мы хотели, чтобы нас заметил Йохан Кройф, нельзя описать никакими словами. Без того желания ни один из нас не стал бы тем, кем стал сегодня. Триумф – это что-то другое. Я говорю о любви к футболу и желании быть востребованным».

И хотя Пеп смог побороть свою нехватку физической силы и добился того, что его заметили, ему недоставало последнего шага – вызова в первую команду. Но когда Йохану Кройфу понадобился «четвертый номер», игрок, способный дирижировать командой, находясь перед линией обороны, голландский тренер не придал значения хрупкому телосложению Пепа. Он вызвал его, потому что почувствовал, что тот может анализировать игру и передавать мяч.

В тот майский день 1989 года Пепу нужно было бросить все на свете, включая девушку, с которой он недавно познакомился, схватить форму и мчаться вместе с командой на товарищеский матч в Баньолес. Нежданно-негаданно он дебютировал в основной команде «Барселоны». Ему было восемнадцать лет. Если он надеялся произвести впечатление своим новым статусом на ту девушку, то это, может, и получилось, но воодушевить Кройфа не вышло – тот был далек от восторга по поводу дебюта Гвардиолы. «Ты был медленнее моей бабушки!» – сказал ему в перерыве Кройф; но со временем Пеп понял подход тренера к разговорам с игроками: «Когда он нападал на тебя сильнее всего и когда ты был в худшей форме – вот тогда он и помогал тебе больше всего. Но поскольку то был мой первый опыт общения с тренером, который был так для меня важен, тот разговор произвел на меня достаточный эффект, я никогда его не забуду».

«Медленнее моей бабушки» – эти слова ознаменовали начало одних из самых продолжительных и плодотворных отношений в футбольной истории.

Тренировочная сессия. «Камп Ноу». Позднее утро, зима, 1993 год

Согласно принципам, введенным в «Барселоне» Йоханом Кройфом, тренеры должны подавать пример: играть в футбол, присутствовать на поле во время тренировок и учить, потому что нет ничего лучше, чем остановить игру, подкорректировать действия футболистов и проинструктировать их, объяснив, почему кто-то должен был сделать передачу конкретному игроку, а кто-то должен сменить позицию или поменять какой-то технический аспект своей игры. Так это объясняет Карлес Решак, служивший ассистентом Кройфа в «Барселоне» на протяжении восьми лет: «Одно слово Йохана на тренировочном занятии стоит больше сотни часов разборов у доски».

Такой тренировочный стиль Пеп воссоздает и применяет на своих сессиях сегодня; но для молодого игрока влияние Кройфа могло быть столь велико, что общаться с ним становилось трудно. Статус Кройфа как иконы и его абсолютная убежденность в правильности своих идей и методов способствовали формированию практически диктаторского, директивного стиля управления.

Ясным, но холодным днем на поле, втиснутом как в сэндвич между «Ла Масией» и «Камп Ноу», Кройф решил атаковать Гвардиолу. «Две ноги!» – кричал он своему ученику. Лаудруп и другие смеялись. «Две ноги, две ноги!» – тренер старался победить страх Пепа перед своей левой ногой. Если он получал мяч в левую ногу, он мог легким касанием перевести его на правую, а потом пасовать. И наоборот. Проблема была в том, что Пепу было некомфортно это делать. «Две ноги, парень!» – продолжал кричать Кройф.

Йохан Кройф был человеком, в наибольшей степени повлиявшим на Гвардиолу: он тренировал Пепа дольше всех остальных (шесть лет) и являлся тем, к кому Пеп испытывал огромное уважение и симпатию. Кройф был также человеком, давшим ему шанс играть в первой команде «Барселоны», тем, кто поверил в него, когда искал как раз такого игрока, как Пеп, – распасовщика, играющего перед обороной, который мог бы держать плацдарм, с которого начиналась каждая атака «Барселоны». Он также учил своих ребят тому, как опекать соперников, как делать акценты на их слабостях – при этом концентрируясь на том, в чем ты хорош сам, иными словами, драться в битвах, в которых можешь победить. Это стало откровением для Пепа, который не обладал достаточной физической мощью, чтобы одолеть в воздухе высокого и сильного полузащитника соперников – при Кройфе он выучился избегать воздушных дуэлей, предпочитая ждать вместо того, чтобы прыгать. Теория Кройфа на этот счет гласила: «Зачем лезть в драку? Держи дистанцию, просчитывай, куда он может отправить мяч, и жди отскока. Ты будешь контролировать игру, пока он будет прыгать вокруг».