Люди и собаки - Доминик Гийо Страница 13

Есть и другие предполагаемые модели процесса, приведшего к появлению собак, таких, какими мы знаем их сейчас. Миклоши приводит четыре (Miklósi, 2007, р. 96–97).

Первая модель опирается на интенциональный фактор (Clutton-Brock, 1984). Древние предки современного человека могли регулярно подбирать волчат — точнее, детенышей предков волков и современных собак, — приручать их и оставлять у себя наиболее послушных и податливых. Такая селекция со временем смогла бы привести к образованию нового вида животных, отличавшихся от волков. Однако по уже упомянутым причинам эта гипотеза не может быть применена к самому начальному этапу доместикации: первобытные люди, вне всякого сомнения, попросту не были в состоянии спланировать настолько сложный проект; к тому же тот факт, что одомашнивание произошло лишь в нескольких регионах, и в этом случае остается загадкой. Как подчеркивает Миклоши, описанный процесс может рассматриваться только применительно к поздним фазам одомашнивания, когда селекционным путем человек начал выводить различные породы собак, предназначенные для выполнения вполне определенных функций, которые соответствовали тем или иным видам человеческой деятельности, таким, например, как война, охота или охрана.

Второе объяснение базируется на принципе «группового отбора» в том смысле, который вкладывает в это понятие современная эволюционная биология. Какими бы ни были причины, толкнувшие группы первобытных людей пойти на контакт с предками современных собак, в результате эти общины смогли извлечь большую пользу из природных ресурсов, чем другие. Впоследствии более успешные группы во время периодов с более жесткими условиями жизни вытеснили все прочие (Schleidt et Shalter, 2003).

Третья модель основана на тезисе: увеличение многообразия собак, наблюдаемое с момента их появления, происходило параллельно с культурным и технологическим развитием человеческого общества. По мнению сторонников этой гипотезы, предки собак изначально были связаны с примитивной и однообразной деятельностью человека: вполне возможно, они просто-напросто служили ему источником пищи. В это же время взаимодействие человека с собаками начинает принимать ритуализированный характер (Morey, 2006). Численность и селективное многообразие собак постепенно увеличивается по мере того, как усложняется и приобретает все большее разнообразие деятельность человека и растут его потребности. Благодаря разделению труда и культурной дифференциации, эти процессы, начиная с доисторических времен, непрерывно развиваются и по сей день (Morey et Aaris-Sorensen, 2002). Подобно первой, эта модель способна пролить свет на историю отношений между человеком и собакой и объяснить их древнюю природу, однако и она оставляет без внимания причины и пусковые механизмы процесса доместикации.

И, наконец, четвертая модель предлагает совершенно неожиданный поворот сюжета. Некоторые биологи выдвинули весьма замысловатую гипотезу, согласно которой в паре человек-собака собака явилась не единственным результатом адаптационных изменений, а лишь одним из двух действующих лиц процесса коэволюции. В процессе эволюционного взаимодействия между двумя видами произошли их взаимные адаптивные трансформации: каждый из видов приобрел свойства, явившиеся результатом уступки некоторых необходимых функций другому. Сторонники этой теории, так же как и трех предыдущих, поддерживают представление о том, что собаки приобрели качества, отличающие их от волков, именно в результате сосуществования с человеком; однако здесь ученые идут на более смелый шаг, добавляя, что и человек под влиянием взаимодействия с собакой мог селективным путем приобрести некоторые черты, отличающие его от предков-гоминидов. Некоторые исследователи, например, полагают, что в сообществе людей и собак собаки благодаря тонкому обонянию, во много раз превосходящему человеческое, специализировались на решении определенных задач, состоящих в том, чтобы брать след и находить дорогу. В свою очередь, переложив эти функции на собак, человек освобождался от такого рода деятельности и, тем самым, от необходимости адаптировать к ней органы чувств, главным образом органы обоняния. При этом строение лицевой части головы — в особенности носа и рта — могло беспрепятственно эволюционировать в другом направлении, а именно в том, которое привело к появлению аппарата, позволяющего производить более сложные звуки. Одним словом, пусть собаки и не умеют говорить, они поспособствовали тому, чтобы этому научились мы. Гипотеза коэволюции, представленная во множестве вариантов (Paxton, 2000; Schleidt et Shalter, 2003), вызывает оживленные споры в современной науке ^[13]. К какому бы выводу ни пришли ученые относительно предложенной теории, отметим как минимум одно ее несомненное достоинство: она настаивает, пусть даже и в весьма оригинальной форме, на том факте, что собака в процессе своей эволюции вовсе не обязательно играла роль пассивного участника. В конце концов, очень может быть, что некоторыми своими качествами мы обязаны именно собакам. Неожиданное заключение, явно звучащее диссонансом с нашим привычным нарциссизмом: какая-то часть человеческой натуры явилась результатом адаптации к собакам.

Различные трактовки и гипотезы — и описанные выше четыре модели, и модель, предложенная Коппингером, — как подчеркивает Миклоши, вовсе не противоречат друг другу: каждая из них, вполне возможно, описывает один из аспектов или один из этапов сложного и многофакторного процесса, изучение которого в современной науке и сейчас еще далеко от завершения.