Код бестселлера - Мэтью Л. Джокерс Страница 12

Благодаря алгоритму моделирования тем мы получаем два важных результата. Во-первых, компьютер сообщает, какие темы есть в нашем корпусе текстов (в том числе – какие слова составляют каждую из них; примеры мы только что видели в словесных облаках слов «бар» и «тело»). Во-вторых, компьютер определяет долю содержания каждой темы в каждой книге. Мы задали список из пятисот возможных тем, так что вариации тематического состава могут быть огромны. Узнав эти пропорции, мы можем начать поиск закономерностей, типичных для бестселлеров. Это нечто вроде обратного конструирования. Возьмем в качестве метафоры тарелку супа. Компьютер сначала делит его на составляющие – мясо, бульон, капуста, лук, специи, – а затем тщательно измеряет количество каждого ингредиента.

Измерив таким образом содержание ингредиентов, мы начинаем задавать вопросы. Например, можно спросить, какие банки чаще попадаются на страницах бестселлеров – те, что с деньгами, или те, что с вареньем. Или какого типа описания секса чаще встречаются в бестселлерах – совсем откровенные или более сдержанные. Кстати, если вам интересно: чтобы попасть в список бестселлеров NYT, лучше выбирать банки с деньгами, а любовные сцены (если уж без них никак нельзя) – те, которые рисуют душевную близость, а не насилие. Откровенная сцена поможет попасть в бестселлеры, если она продвигает вперед сюжет и взаимоотношения между персонажами. Если сцена добавлена автором для «оживляжа» и на самом деле не нужна для развития сюжета, она, скорее всего, не поможет книге продаваться и, следовательно, лишняя. Возможно, это объясняет, почему доля сексуальной темы в бестселлерах немного ниже по сравнению со всем корпусом текстов.

Конечно, нельзя создать книгу из одной темы. Возьмем, например, «Там, где течет река»^[52] Нормана Маклина. Можно сказать, что она – про рыбалку и про деньги, но она также про религию и про отношения между братьями. У каждого романа есть свой собственный тематический профиль, отражающий не только набор тем, направленный на создание определенного переживания у читателей, но и точную пропорцию, в которой эти темы появляются в романе. В плане тематики для успеха книги важно и то и другое. Можем ли мы, глядя на рукопись, понять, насколько ее тематический профиль обеспечит ей успех?

Легко предположить вслед за многими редакторами, что роман об убийствах, расследованиях и командном спорте скорее понравится массовому читателю, чем роман о коллекционировании рептилий, космических ракетах и университетской жизни. Но для настоящего прогноза нужно задаться вопросом: существуют ли темы, общие для большинства бестселлеров? И в то же время необходимо доказать, что эти темы реже встречаются в романах, которые в список бестселлеров не попадают. Это сложная задача. При поверхностном взгляде на любой недельный список бестселлеров кажется, что набор тем совершенно случаен и ничего общего в них нет.

Возьмем список за текущую неделю. Сейчас, когда мы пишем эти строки, на первом месте среди романов в твердом переплете стоит «Вне правил»^[53] Джона Гришэма. В этом нет ничего удивительного – Гришэм и первое место в списке бестселлеров сочетаются так же органично, как картофельный салат и Четвертое июля. Вопрос, однако, в том, обусловлено ли первое место в списке темами, присутствующими в книге. Второе место занимает детектив Джеймса Паттерсона из серии про Алекса Кросса. На третьем месте – роман Тома Клэнси, написанный кем-то другим (Клэнси умер в 2013 году). Далее идет сборник рассказов Стивена Кинга, детектив Дэвида Балдаччи, любовный роман Николаса Спаркса и очередное творение Джанет Иванович об охотнице за головами. Все эти произведения можно так или иначе отнести к жанровой прозе. Поскольку книга Кинга не роман, а сборник рассказов, ей, вероятно, свойственно большее тематическое разнообразие, чем роману. А поскольку Кинг работает в жанре хоррора и саспенса, можно догадаться, что его темы будут отличаться от тех, что использует Джеймс Паттерсон. Дальше идет удостоенный Пулитцеровской премии «Весь невидимый нам свет»^[54] Энтони Дорра, потом новое творение Митча Элбома (как обычно, «про духовность»). Потом Пола Хокинс с «Девушкой в поезде»^[55], которая держится в списке уже сорок седьмую неделю, потом – старый-новый роман Харпер Ли «Пойди поставь сторожа»^[56], детектив Майкла Коннелли, «Соловей»^[57] Кристин Ханны (его действие, как и действие книги Дорра, происходит во время Второй мировой войны) и наконец – любовный роман Даниэлы Стил и очередная часть саги Джорджа Р. Р. Мартина.

Посмотрев на список, можно ли сказать, «о чем» все эти бестселлеры в твердом переплете? Очевидно – ни о чем в частности и в то же время обо всем. Но в нем есть и закономерности. Подсказкой может служить то, что Джордж Р. Р. Мартин – своего рода аномалия. Его книга стала бестселлером в конце 2015 года, вероятно, в большой степени благодаря колоссальному успеху телесериала «Игра престолов». По крайней мере, про этот роман можно сразу сказать, что его попадание в бестселлеры было неожиданным. Тридцать лет назад – другое дело, тогда жанр фэнтези был популярен. Сейчас же в моду вошел современный реализм.

Мы пишем эту главу за неделю до Рождества – сейчас люди покупают подарки, и понятно, что на первое место в списке выходят самые популярные авторы. Поэтому задача распознавания тем слегка упрощается по сравнению с остальными неделями года. По-видимому, доминирующая тема – преступление. За ней идет война, которую можно назвать старшей сестрой преступления. В романах Спаркса и Стил, как и следовало ожидать, главная тема – любовь, но в аннотациях упоминаются отношения, грозящие героине опасностью, и смерть любимого человека. Так что и здесь не все безоблачно. Стивен Кинг (если не заболел) наверняка написал, как обычно, полный саспенса ужастик. В общем, несмотря на разнообразие (впрочем, не чрезмерное) тематики в списке этой недели, можно, вероятно, заключить, что основные темы, приводящие книгу в список бестселлеров, – насилие и страх. На этом мы могли бы завершить свой краткий анализ, сделав вывод, что удивительное культурное явление под названием «список бестселлеров NYT» отражает одержимость современного американского общества темой насилия (так что психиатры и социологи в этой стране еще долго не останутся без работы).

Надо сказать, что ни один из нас не собирается оспаривать этот вывод. Кроме того, ни один из нас не является дипломированным социологом. Раз уж мы пришли к этому выводу, мы его обнародуем. Но если вы решили срочно поменять профессию, пойти в литературные агенты и отбирать книги исключительно по наличию в них темы насилия, лучше погодите; давайте вместе рассмотрим менее очевидные закономерности, отраженные в этом списке.