Капитализм без эгоизма - Лиза Ланнон Страница 11

Что касается нас, то, когда мы укрепились в решении создать для себя новую жизнь, причем так, чтобы со временем достигнуть финансовой независимости, пришлось признать, что предстоит долгий, трудный, тернистый путь. Речь шла не о том, что придется кое-что изменить в нашей жизни. Нет, нужно было менять абсолютно все, начиная с негативных мыслей, привычных слов, друзей, с которыми мы имели обыкновение проводить время, и укоренившихся привычек относительно свободного времени. Когда мы сидели в автомобиле, остановившись на подъездной дорожке, казалось, что мы уже все выяснили, и это принесло некоторое облегчение. Мы были готовы принять все, что нас ожидает в грядущем, – неважно, насколько трудной будет эта дорога перемен.

Но вскоре нам предстояло прочувствовать всю тяжесть последствий принятого решения.

Как ни заманчиво звучало бы, что сложный период лечения от алкоголизма и желание взять под полный контроль свою жизнь помогли нам мгновенно понять, в чем состоит наша миссия, – это неправда. Когда мы ехали из Южной Калифорнии в Лас-Вегас, в мыслях еще не было открыть собственный реабилитационный центр. Занимала лишь одна главная проблема: как спасти наш брак и перестроить собственную жизнь?

Мы были просто супружеской парой, которая, возвращаясь из центра для лечения алкоголиков, приняла решение начать все сначала и навсегда покончить с клубами, легкими деньгами и саморазрушительным образом жизни. Но ведь я еще не уволился из ночного клуба и все еще считался «правой рукой» моего отца. Я уже не хотел жить такой жизнью, но не представлял чего хочу. Поделиться своими мыслями с отцом – человеком, который, вероятнее всего, воспринял бы мое признание за проявление слабости, – я не считал разумным. Так что меня одинаково пугало как возвращение к прежней работе, так и перспектива отказаться от нее.

Не успел я провести дома и двух дней, как оказался в баре «Dylan’s», окруженный многочисленной толпой: люди праздновали наступление нового 2002 года. Всю ночь я задавал себе вопрос: «Какого черта я тут делаю?» Я чувствовал себя раздавленным, размазанным по стенке – я снова попал в ту же ловушку. Улыбки, смех веселившихся вокруг людей… На исходе ночи мне стало ясно, что вся эта суета – сплошная ложь. Не знаю, наверное, я просто проецировал свои проблемы на этих людей, но в тот момент мне показалось, что лишь очень немногие из них веселились искренне. Когда на огромных телеэкранах по всем стенам начали показывать, как на Таймс-сквер в Нью-Йорке загорелся в ореоле фейерверков огромный шар и начался отсчет секунд, оставшихся до наступления нового года, я вдруг почувствовал, как терзавший меня страх – что будет со мной, если я уйду из этого вертепа, откажусь от надежной поддержки отцовского бизнеса, тускнеет и меркнет перед заполнившим меня тяжелым чувством безысходности от одной только мысли провести еще один год в том же постылом месте. Нет, ничто, ровным счетом ничто – ни боязнь реакции со стороны моего гневливого и нередко склонного к жестоким поступкам отца, ни угроза оказаться в нищете, ни полная неопределенность относительно моей будущей сферы деятельности, ни возможный разрыв с родственниками – ничто не могло перевесить моего нежелания продолжать жить так как раньше, в этой отравляющей душу среде. Я должен ВЫБРАТЬСЯ ОТСЮДА! И немедленно.

Между тем и у Лизы дела шли далеко не блестяще. Ее терзали иные страхи. Они возникали, как только стрелки на часах начинали приближаться к полуночи и она в новогоднюю ночь выходила вместе со своими коллегами-полицейскими на улицы Лас-Вегас-Стрип. В многотысячной толпе разгоряченных прожигателей жизни таилась масса опасностей, но все страхи Лизы были связаны со мной: что произойдет в эту ночь с только что излечившимся алкоголиком, вынужденным торчать до утра в ночном клубе, где, казалось, вся жизнь сосредоточилась на веселье и возлияниях. Для Лизы не было никаких сомнений, что мне нужно как можно скорей покончить с работой в ночных клубах, поскольку она знала, что достаточно одного бокала, выпитого в угоду посетителю, который подойдет поздравить меня с праздником, и я снова провалюсь туда, откуда, возможно, уже не будет дороги назад. Всю ночь она несла в себе эту тревогу, вызывавшую спазмы в желудке.

Однако рассвет близился, а с ним – и конец нашим ночным бдениям. Когда мы оба – в целости и сохранности – снова оказались дома, моя жена была удивлена и обрадована тем, что на этот раз все, слава богу, обошлось. Она так хотела, чтобы я сейчас же, в это первое утро наступившего нового года, принял твердое решение – вырваться из пут бизнеса моего отца! Я должен был собраться с духом и, если надо, порвать с ним всякие отношения. Мы приняли окончательное решение – этим утром начнем все заново. Так мы и сделали. Мы еще не знали, что будет дальше, но понимали, что если прямо сейчас не предпримем какого-то действия, то, может быть, другого шанса у нас не будет. Первый день нового года мы посвятили мозговому штурму, обсуждая возможности, которыми можем воспользоваться, и то, что нас ожидает в ближайшем будущем. Мы радовались как дети – было здорово нарушить табу. Раньше мы боялись даже думать о том, что я мог бы заниматься чем-то другим, кроме работы в ночных клубах моего отца, а Лиза – служить в полиции. Зато как хорошо, как замечательно осознавать, что теперь перед нами открывается целый мир разнообразных возможностей. В тот день мы с Лизой просто выкладывали друг другу все, что только приходило в голову, и обсуждали идеи без всякого стеснения.